Некроманты (сборник)
Шрифт:
Она управилась раньше. Ольга работала со страстью. Ей не раз случалось помогать отцу, но никогда ещё у неё не получалось всё так хорошо и так сразу. Даже шитьё, которое она не могла терпеть, выходило ровным и аккуратным. Ей казалось – она делает чучело любимого, которого теперь так ненавидела. Её руки были быстрыми и беспощадными. К трём ночи чучело было не отличить от краснолицего лавочника, которого горожане еще долго будут вспоминать из-за лучших в городе бубликов. К утру отец проспится и останется доволен своей работой. Он искренне считает, что пусть
Просторный холл был уставлен человеческими телами. Они стояли в разных позах, но в этом был свой порядок. Ольга искала этот порядок, постоянно что-то поправляла и пыталась улучшить. Лавочника она поставила в арку между врачом и актрисой – интуиция подсказала единственно правильное расположение. И едва она это сделала, чучела задвигались.
Всё это тоже походило на танец. Жуткий, странный танец смерти. Ольга сидела в углу, наблюдая, как мёртвые оболочки, так похожие на людей, движутся по галерее, приседают, касаются лбами стен, трогают пол. Но если смотреть пристальней, в их движениях появлялся смысл – это была реакция на вторжение. Чучела касались теней, вытекающих из щелей, и черные языки прятались обратно.
– Вы мои стражники… – ласково шептала Ольга, но в её сердце росла своя собственная чернота.
Она так переживала, что не заметила, как тень надвинулась на её ноги, обняла, обхватила и побежала выше, выше, коснулась лица.
– Здравствуй! – пронеслось в её голове. – Полюби меня, и я тебя не брошу, – шептал нежный голос. – Я так давно ждал этой встречи. Тебе так грустно. Давай всё исправим…
И в её мыслях замелькали образы. Трагичные, прекрасные, зовущие… Она видела себя чёрной королевой, и весь мир был у её ног. Ольга даже не думала сопротивляться. Всё вдруг обрело смысл, всё стало правильным, справедливым. Её качало на волнах причудливых видений, а погибающий мир казался нелепым и жалким.
Профессор Скрымник прижался спиной к стене, лицо его покраснело. Казалось, профессора сейчас хватит удар. Он боялся.
Весь класс, пятнадцать пар глаз не отводили взгляда от Ольги. Во всех плескался страх. Во всех прятался ужас. Теперь они боялись не смерти, к которой Свешниковы подошли слишком близко. Они боялись саму Ольгу, будто это она и была – Смерть.
Резким движением девушка сорвала парусину с окна, на минуту замешкалась – не набросить ли на плечи? – но швырнула на пол, пнула ногой.
– Смотри на меня, не прячь взгляда, – крикнула она Лидочке Иванцовой, пытающейся укрыться за учебником.
Лидочка заплакала.
– Я больше сюда не приду, – сказала Ольга и мотнула головой.
Чёрная, как Умрева зимой, коса змеёй взметнулась, опала, с силой ударила по узкой спине девушки. С раннего детства Оля была блондинкой, волосы потемнели за одну ночь. Ту самую страшную ночь.
Ольге не было жаль истеричку Лидочку. Ей не было жаль Скрымника и глупых одноклассниц. Просто больше не было смысла притворяться, что однажды
Вчера к Свешниковым принесли тело маленькой женщины, похожей на мышь. Неподвижные красные глаза смотрели в потолок.
Не помогло ей чучело. Не защитил муж от теней. Не любил, наверное. Или она его не любила. Что ж, не удивительно, любви в этом мире всё меньше и меньше. Чёрных язычков, аккуратно слизывающих город, больше. Никому не спастись, никого не жалко.
Ольга усмехнулась.
По городку ужами ползли слухи, что чучела Свешникова больше не помогают, не защищают от наползающих теней. Некоторые даже осторожно шептали, что чучела начали убивать своих близких. Пусть кумушки болтают. Всё равно в городке был только один таксидермист.
Час спустя Ольга разгладила кожу на груди молодого человека, затоптанного второго дня ходунками – родного брата Лидочки. Чучело было готово, но не нравилось Свешниковой.
Не было в нём какого-то благородного безумия. Ольга схватила ножницы, решительно вспорола ему шею и со словами «Так дело не пойдёт!» начала вытаскивать вату и опилки. Схватила зубами себя за руку, рванула кожу: на запястье появились алые капли крови. Ольга вытерла руку о вату и затолкала ее назад. Сделала пару стежков. Чучело на глазах преображалось: в нём появилась стать и даже особый хищный взгляд.
Оно начало медленно протягивать к Ольге руки.
– Объявляю вальс! – громко сказала девушка и положила ладонь на плечо чучела.
Чёрные тени в такт танцевали на стенах.
Зимнее солнце вставало всё позже, Ольга работала ночами и совсем перестала его замечать. Ей казалось, мир заполнила бархатная тьма. Теперь она знала все её оттенки, умела говорить с ней, радовалась её обществу. Это было совсем не страшно и очень интересно. Жизнь в городе еще теплилась, но Ольгу она теперь мало интересовала.
Её волновало другое. Источник темной силы будто иссякал, что-то мешало её воцарению. Весы замерли в зыбком равновесии. Ни туда – ни сюда. А Ольга теперь знала свою сторону. Вот и этот гвардеец – кто он будет? Защитник своей невесты или её погибель? Ольге было всё равно, но чёрные язычки так забавно лизали ей руки.
Всего-то одна капелька из пальца. Пусть у них будет так же, как было у неё. Митя, мама… Это справедливо. Никто не будет счастлив, никто не спасётся.
Никто.
Ольга задремала к утру, но выспаться снова не удалось: разбудил стук в дверь.
– Кого ещё нелёгкая принесла…
Ольга накинула поверх костюма халат, пригладила волосы и с лампой в руках спустилась к дверям.
На улице ждали двое солдат. Рядом лежали носилки, в них – кто-то неподвижный, в холщовом мешке.
– Доброй ночи, барышня. Мы к таксидермисту Свешникову.
– Отец спит. Он двадцать часов работал, будить не стану – даже не просите. – Патрульные переглянулись. – Но могу принять тело, если поможете отнести в подвал. – Ольга показала на носилки. – А завтра отец с ним разберётся.