Нелегкий выбор
Шрифт:
— Чем, милая?
— Тем, что я убежала и спряталась. Когда мы вернулись от Жизонди, тебя еще не было, но в доме было яблоку негде упасть. Все жалели нас, гладили по голове… я чуть с ума не сошла и убежала в подвал, чтобы никого не видеть!
— Ох, как я тебя понимаю! Я бы все отдала тогда за то, чтобы убежать и спрятаться, — вздохнула Лэйни, присаживаясь на корточки, чтобы обнять Райли.
— Вот тогда я и нашла незапертое окно. Я стояла на столе и смотрела на улицу, а когда оперлась лбом о стекло, окно качнулось. Щеколда была отодвинута, а папа обязательно
Несколько минут обе молчали, прижавшись друг к другу.
— Знаешь что?
— Что, Райли?
— Такое чувство, что папы не стало — и не стало правил, которые он установил. Это незапертое окно… словно теперь все можно, понимаешь?
— Понимаю, — с грустной улыбкой кивнула Лэйни.
— Зато теперь, — засмеялась девочка, стараясь стряхнуть тягостное впечатление, — я могу приходить и уходить когда мне вздумается, и никто даже не узнает. Здорово, правда?
Она вприпрыжку побежала к лестнице, обернувшись только для того, чтобы спросить:
— Можно отрезать кусочек кекса?
— Только на десерт, после обеда, — рассеянно ответила Лэйни, мысли которой были заняты другим.
— Ну-у-у… — протянула Райли, но было ясно, что иного ответа она и не ожидала.
Включив стиральную машину, Лэйни прислонилась к ее вибрирующему боку в глубокой задумчивости. В доме, где каждое из окон добросовестно запиралось на ночь, одна щеколда оказалась отодвинутой как раз после того, как хозяева умерли. Не слишком ли это зловещее совпадение? Впрочем, почему совпадение? Когда Джона и Фэрил нашли мертвыми, дом был полон просочившегося из труб газа. Естественно, что полицейские распахнули каждое возможное окно, чтобы проветрить помещения. Даже если остальные окна потом были заново заперты, кто-то мог не заметить, что окно мастерской все еще приоткрыто… или слишком слабо задвинуть щеколду. Да, это было наиболее логично.
Но Лэйни почему-то не могла до конца убедить себя. Она снова и снова прокручивала в воображении картину, которую нарисовала, и в конце концов обнаружила слабое звено. Кому могло прийти в голову лезть на стол и отпирать крохотное окошко мастерской, если в подвале было четыре других, куда больших по размеру? А ведь наверху в это время лежали два трупа! Какой полицейский мог проявить такую хладнокровную скрупулезность?
Лэйни прошла в небольшое помещение мастерской, чтобы поближе взглянуть на окно. Оно было горизонтальное, откидное, на петлях вверху и щеколде внизу. Взрослый человек вполне мог протиснуться в него. Окно выходило на задний двор, и оттуда легко можно было проникнуть прямо к газовым трубам. К трубам, которые до этого функционировали безупречно.
Вернувшись в подвал, Лэйни поймала себя на том, что испуганно озирается, но в то же время она почувствовала надежду. Если кто-то забрался в ту ночь в дом и испортил трубы — значит, Джон был ни в чем не виноват.
Но кто и зачем желал смерти ему и Фэрил?
Глава 25
Когда Лэйни вошла в полицейский участок, ей показалось, что каждый из окружающих уставился на нее. Всю
Но она не могла уйти. Это означало бы долгие бессонные часы наедине с разыгравшимся воображением и безответными вопросами, к которым после разговора с Райли прибавилось два новых: «кто?» и «почему?». Визит в полицию не обязательно увенчался бы успехом, но она знала бы, что сделала все, что могла.
— Чем могу помочь? — спросил, отрываясь от бумаг, полицейский за одним из столов.
— Здравствуйте, — Лэйни постаралась уверенно улыбнуться. — Мне хотелось бы поговорить с кем-нибудь о Коулах. О тех, что жили на Филдинг-драйв.
Полицейский завел глаза с видом человека, роющегося в памяти.
— Они умерли в результате отравления газом.
— Ах, эти! — встрепенулся полицейский. — Садитесь, пожалуйста.
Он указал ей на стул рядом с единственным столом в комнате, за которым никого не было. За остальными сидели, листая бумаги или разговаривая по телефону, полицейские всех возрастов и званий. Хорошо одетая женщина средних лет отвечала на вопросы полицейского. Она была так расстроена, что едва слушала и с трудом подбирала слова для ответа.
Между тем к Лэйни подошел длинный и худой мужчина лет тридцати.
— Следователь Йетс, — представился он и присел на вращающийся стул напротив нее. — Я занимался делом Коулов. Что вас интересует?
Лэйни почувствовала, что вжимается в сиденье, стараясь стать незаметной для окружающих. Если бы это было можно, она начала бы шептать свои подозрения на ухо следователю. То, что привело ее в полицейский участок, стало вдруг несущественным, глупым и смешным, но, так как момент для отступления был упущен, оставалось только выложить все.
— Меня зовут Лэйни Вульф. Я была близким другом Джона и Фэрил Коул, а после их смерти стала опекуном их детей. Наверное, вы удивитесь, но мне нужно знать… Скажите, вы уверены, что смерть моих друзей произошла в результате несчастного случая?
— Уверен ли я? — следователь Йетс удивленно поднял брови.
— Некоторые мелочи, — продолжала Лэйни, понимая, что получается какой-то детский лепет, — показались мне подозрительными.
— Какие именно мелочи? Расскажите о них поподробнее.
— Не так давно я выяснила, что у Коулов были проблемы… внутрисемейные проблемы. Накануне смерти они серьезно поссорились. Кроме того, Фэрил как-то странно себя вела. Я знаю ее много лет и сразу заметила перемену… — Лэйни помедлила, спрашивая себя, имеет ли все это хоть какое-нибудь значение для Йетса. — А вчера я узнала, что в подвале в день их смерти было открыто одно из окон. Видите ли, Джон каждый вечер проверял, заперты ли окна и двери, поэтому я встревожилась и…
— Я лично спускался в подвал, мисс Вульф, — перебил Йетс, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. — Все окна были открыты, и в этом нет ничего странного: в доме было полно газа.