Нелюбимый
Шрифт:
Это приятное чувство — облегчение — снова размахивать топором, физическое напряжение приветствуется после трёх дней сидения у кровати Бринн и полулежачего сна прошлой ночью рядом с ней. Когда стальное лезвие раскалывает дерево, я позволяю себе несколько минут подумать о прошлой ночи.
То, как я чувствовал себя, держа женщину в своих объятиях, подавляющее чувство защищённости и благодарности, которое я теперь испытал, — это то, чего я хочу никогда не забывать. Она очень скоро уйдёт, но я навсегда сохраню эти воспоминания. Я буду благодарен за них, за возможность вновь пережить ту ночь, когда я заснул с
Я бросаю взгляд на дом и наклоняюсь, чтобы поднять ещё одно большое круглое бревно.
Сейчас она слаба, как котёнок, и я всё ещё не уверен, что она вне опасности с точки зрения инфекции. Если всё пойдёт хорошо и ей удастся избежать заражения, швы можно снять через семь или восемь дней, но я бы не доверил их заднему сиденью моего вездехода ещё две или три недели после этого. Что означает, что у нас ещё есть около месяца вместе.
Месяц.
Я размахиваюсь и погружаю топор в крепкий пень, затем наклоняюсь, чтобы собрать то, что наколол, наслаждаясь прикосновение суровой текстурой коры к моим голым предплечьям и груди. Мне нужна эта проверка реальности. Подойдя к шестифутовой груде брёвен за сараем, я поднимаю брезент, который сохраняет её сухой, и добавляю те, которые принес.
Месяц с Бринн.
Почему это до сих пор не пришло мне в голову, выше моего понимания, возможно, потому что я был полностью поглощён её выживанием и не имел времени, чтобы наметить ближайшее будущее.
Если я так себя чувствую по отношению к ней после трёх дней, как, чёрт возьми, я буду чувствовать себя через четыре недели? Господи, мне нужно придумать какие-то стратегии для того, чтобы я не привязывался к ней еще сильнее. Мне нужно понять, как держать дистанцию.
Я разминаю мышцы под утренним солнцем и тянусь к небу, оценивая ожог, вызванный часом рубки.
Хммм. Это единственное, что я могу сделать: оставаться занятым.
На самом деле, я даже не могу позволить себе тратить время, я уже потерял его, сидя у её кровати. Сад и животные нуждаются в ежедневном постоянном уходе, древесина нуждается в рубке, и я должен сделать эти летние ремонтные работы в доме. Ветряная мельница за сараем нуждается в некотором обслуживании, солнечные батареи нуждаются в хорошей чистке, и я должен немного повозиться с тормозами на вездеходе. Если не будет времени сидеть и смотреть на неё, как влюблённый щенок, будет легче не развивать чувства.
Ещё одна идея: я могу держаться подальше от дома. Она может пользоваться домом в течение следующих нескольких недель; это будет её владением. Мне даже не нужно спать в моей спальне в конце коридора, сразу за ванной. Я могу спать на веранде позади дома, мочиться в лесу и пользоваться душем на открытом воздухе. Я буду держаться от неё подальше, когда буду пользоваться кухней, один или два раза в день, или, может быть, я пройду лишнюю милю, соберу для себя всю еду сразу и буду держать её в погребе под сараем. Тогда мне не придётся заходить в дом чаще, чем раз или два в неделю, если только не пойдёт сильный дождь. И даже тогда, я полагаю, Энни не будет возражать провести ночь в компании в своём маленьком, дырявом сарае.
— Ты не хочешь больше привязываться, — говорю я себе вслух, возвращаясь к пню. — Сильные чувства могут привести к изменениям в
Конечно, мне всё равно придётся общаться с ней — особенно в течение следующих трёх или четырёх дней. Ей понадобится помощь в очистке и смене повязок. И пока она поправляется в маминой постели, мне нужно приносить ей еду и питьё. Но как только она достаточно поправится, чтобы позаботиться о себе, я скроюсь, пока не придёт время отвезти её в Миллинокет.
Чувствуя себя сильнее, хотя, несомненно, тоскливо, я вытаскиваю топор из колоды и кладу на пень ещё одно полноразмерное бревно для рубки.
***
Я снимаю джинсы и встаю под душ на открытом воздухе, хватаю бутылку жидкого мыла «Доктор Броннер» с небольшой полки, прикрепленной к стене дома, и выдавливаю небольшое количество себе в ладонь. Я втираю его в волосы, затем смываю. Оно не создаёт много пузырьков, потому что оно биоразлагаемое, но всё же делает свою работу.
Я всё ещё моюсь мылом из галлонных бутылок из тех последних нескольких ящиков, которые купил дедушка. Если я смешиваю концентрированное кастильское мыло с водой в пенообразующем флаконе, средство расходуется в десять раз дольше, и в итоге мне нужно использовать только две или три галлонные бутылки в год. Иногда мне кажется, что я никогда их не закончу, и я задаюсь вопросом, было ли это намерением дедушки — сделать запасы на всю мою жизнь, чтобы у меня никогда не было причин уходить.
Я провожу по скользким от мыла грудным и брюшным мышцам, твёрдым и отчетливо проступающим под кожей. Когда мои пальцы скользят по соскам, я внезапно мысленно возвращаюсь к соскам Бринн, которые были бледно-розовыми и нежными. Я видел их лишь мгновение, прежде чем заставил себя отвести взгляд, но они были прекрасны, и видеть их своими глазами было самым эротичным моментом в моей жизни.
Внезапно кровь в моей голове устремляется вниз к члену, заставляя его напрягаться и расти. Я закрываю глаза и прижимаю руки к стене дома, позволяя холодной воде стекать по моей спине, в то время как сам поддаюсь чувству сексуального возбуждения. Это не то, что я испытываю регулярно, и даже когда это происходит, я стараюсь его контролировать.
Увлечение моего отца — изнасилованием своих жертв перед их убийством — заставляет меня быть осторожным в своём подходе к собственной половой жизни. Даже когда я позволяю себе испытать какое-то короткое физическое удовольствие, я редко разрешаю себе полностью отдаться ему.
Мама и дедушка никогда не сажали меня и не обсуждали со мной репродуктивную функцию, хотя у меня был ускоренный курс, когда я наткнулся на двух наших коз, Гектора и Долли, одним осенним утром, когда мне было тринадцать. Я зачарованно наблюдал, как Гектор снова и снова взбирался на Долли, втыкая свой розовый, тонкий как карандаш член в её заднюю часть. Я понятия не имел, что дети Долли следующей весной были результатом этого упражнения, но я понял, что половой акт был чем-то, что происходило естественно среди живых существ.