Нелюбимый

Регнери Кэти

— Я говорю, что твоё имя при рождении, — я быстро сглатываю, стараясь сохранять спокойствие, сжимая его руку в своей, — Джексон Уэйн-младший.

Он освобождается от моей руки, как будто она обжигает его, и всё его тело отдёргивается от меня. Его голос хриплый и низкий.

— Это… это невозможно. Это безумие.

— Кэссиди, — говорю я, заставляя себя восстановить контроль над своими эмоциями. — Ты не биологический сын Пола Айзека Портера. И никогда им не был.

— Бринн, — произносит он, морщась,

когда поворачивается ко мне лицом, — я знаю, что ты хочешь, чтобы я был кем-то другим, чтобы ты могла…

— Нет, Кэсс, — перебиваю я его. — Это ты — кто-то другой. У меня есть доказательства.

— Это невозможно. Моей мамой была…

— Нора Уэйн.

— Нет. Нет! — кричит он, его глаза широкие и дикие. — Розмари Клири была моей матерью.

— Розмари Клири любила тебя и вырастила, — говорю я, — но твоя биологическая мама — Нора Уэйн.

— Жена пастора? Нет. Нет. Нет, нет, нет. Нет, нет, нет, нет, нет. Я знаю кто я. Я… Я знаю, кто я такой. Я всегда знал.

— Кэссиди, — мягко произношу я, беря его за руку, которую — я благодарна за это — он позволяет мне держать, — я могу рассказать тебе больше.

— Это неправда, — говорит он в отчаянии. А затем, более тихо: — Это не может быть правдой.

— Может, — заверяю я, моё сердце разрывается из-за него, — потому что это так. Можешь меня послушать? Есть ещё кое-что.

Он проводит рукой по волосам и кивает, но его голос прерывается, когда он произносит:

— Ч-что? Что может быть ещё?

— Ты помнишь имя человека, который напал на меня?

Я опускаю подбородок и смотрю ему в лицо — наблюдаю, как он вспоминает, как ужас правды начинает обретать для него смысл.

— Уэйн.

— Да, — говорю я. — Джексон Уэйн. — Человек, который напал на меня, человек, который… который умер в тот день, думал, что его зовут Джексон Уэйн, но Кэсс…

Сейчас я должна продолжать. Ему нужно всё это услышать.

— Он умер. Он умер, когда ты его отбросил. И когда они обнаружили его тело, у него не было никаких документов, поэтому полиция провела ДНК тест. В системе было только одно совпадение.

Я делаю паузу, прежде чем связать для него факты в единое целое.

— С Полом Айзеком Портером… его биологическим отцом.

— О… Боже! — всхлипывает он, его дыхание становится неровным, он зарывается руками в волосы и отворачивается от меня.

— Кэсс, — мягко говорю я, протягивая к нему руку, но он отшатывается, отворачивается, пряча слёзы.

Его плечи трясутся, он подтянул колени к груди, обхватив их руками, частично отвернувшись от меня.

Кэсс. О, Кэсс. Если бы я могла забрать эту боль, я бы это сделала.

Вся его жизнь была борьбой, ложью, несчастным случаем, ужасным убеждением.

На мгновение я подумываю оставить его наедине с его слезами, но глубоко внутри я знаю, что сейчас он нуждается

во мне больше, чем когда-либо. Расставив ноги, я прижимаюсь к его спине, обхватываю его руками и ногами и кладу свои сцепленные ладони поверх его. Я прижимаюсь щекой к его сильной широкой спине в успокаивающем жесте. Его тело трясётся, и я слышу мучительные звуки рыданий взрослого мужчины, но сжимаю глаза и заставляю себя не плакать, как бы сильно мне этого не хотелось. Сколько раз Кэссиди был сильным для меня? Теперь моя очередь быть сильной ради него.

В конце концов, его рыдания стихают, и дыхание начинает выравниваться.

— Если это правда…

— Это правда. Всё это. Ты не сын Пола Айзека Портера.

— Джексон Уэйн был… — его голос срывается. — Злым маленьким ребёнком.

— Он был биологическим сыном Пола.

— И я… я… — его тело снова содрогается, и он не может говорить.

— Ты сын Норы и Джексона Уэйнов, Кэсс.

Я делаю глубокий вдох, убеждаясь, что мой голос сильный и ровный, прежде, чем говорю:

— Ты не сын серийного убийцы. В тебе нет ничего, кроме добра.

— Но я кричал на тебя, — говорит он, поворачиваясь ко мне лицом. — Я поднял на тебя кулак.

— Пары ссорятся, — возражаю я, заглядывая ему в глаза. Он раздвигает ноги по обе стороны от меня, и я сажусь к нему на колени, двигаясь вверх, пока наши груди не соприкасаются и руки не переплетаются в объятии.

— Ты меня не ударил. Ты бы никогда меня не ударил, Кэсс. Ты всего лишь пытался защитить меня.

Его лицо вытягивается, он морщится.

— Я убил его, — шепчет он с ужасом в голосе. — Я убил Джесона Уэйна. Я убийца. Что, если они придут за мной?

— Придут за тобой? О, Кэсс, — говорю я, моё сердце снова разрывается из-за него. Я тянусь к его лицу, заглядываю в глаза. — Нет. Нет, ты не убийца, и дело закрыто. На меня напали, и Уэйн упал на свой нож. Никто не придёт за тобой, кроме меня. Ты спас мою жизнь. Ты герой, Кэсс. Мой герой.

Я прижимаюсь губами к его губам, затем притягиваю его ближе, прижимая его лоб к своему плечу. На этот раз его рыдания беззвучны, хотя они терзают всё его тело и моё тоже.

Я снова обхватываю его руками.

Теперь моя очередь обнимать его.

***

У него возникает много вопросов после того, как его первоначальный шок проходит, поэтому я беру его за руку и веду обратно к арендованному мной квадроциклу, где ждёт картонная папка.

— Ты уверена, что нас перепутали?

— Угу. В свидетельстве о рождении Джексона Уэйна-младшего врач написал заметку о гетерохромии.

— Ого, — вздыхает он, его вздох резкий, потому что он до сих пор всё обдумывает. — Ты сказала, что у медсестры была опухоль мозга?