Немая девочка
Шрифт:
Кроме того, Себастиан твердо стоял на том, что он никоим образом не замешан в этом деле. Он дважды взывал к отбиравшей кандидатов комиссии, объясняя, насколько неверное решение они приняли. Разумеется, он оба раза проследил за тем, чтобы Ванья окольными путями узнала о его героических попытках. Комиссия не изменила своего решения: Ванья Литнер может подавать документы в следующий раз, когда на базе Куантико вновь появится место. Правда, борьба Себастиана все равно окупилась.
Через несколько дней после последней попытки он столкнулся с Ваньей в коридоре. Она вроде немного смягчилась. Казалась усталой, не
Они стали ближе друг к другу. Не настолько близки, как раньше. Но тем не менее. Это – начало, и после той встречи мысли об Урсуле немного отошли на задний план.
Ему снова есть на чем сосредоточиться.
Ванья даже не стала раздумывать над тем, садиться ли опять к Анне в машину.
Ей требовалось держать дистанцию между собой и женщиной, приходившейся ей матерью, но ведущей себя совершенно не как мать. Это было ясно.
За окнами такси весна продвинулась довольно далеко, хотя был еще только апрель. Тепло держалось уже больше недели, и чувствовался привкус начала лета. Несмотря на это, Ванья ощущала себя заледеневшей изнутри. Брошенной. Отец ей больше не отец. Как относиться к матери, вообще непонятно.
Кто же у нее остался?
Билли – нет. Уже нет. Они были как брат и сестра, которых разнесло в разные стороны. Он полностью погрузился в отношения со своей невестой Мю, с которой Ванья, хотя они вместе уже год, виделась только мельком. А теперь они собираются пожениться. Ванья даже не знала, пригласят ли ее.
С Торкелем, своим шефом и ментором, она тоже общалась не так много. После того, что произошло с Урсулой, он появлялся в офисе не слишком часто. Ванья задавалась вопросом, не собирается ли он уйти с работы. В те краткие моменты, когда они все-таки встречались, у нее иногда возникало такое ощущение.
Кто еще из близких у нее есть?
Список получился коротким.
Смехотворно коротким.
Юнатан – ее бывший молодой человек, который иногда звонил в надежде, что они опять начнут отношения или хотя бы иногда будут заниматься сексом.
Возможно, несколько коллег, с которыми она училась в Полицейской академии и с которыми периодически встречалась, но они усиленно занимались созданием семей.
И еще Себастиан Бергман.
Если бы тогда, когда они впервые вместе работали в Вестеросе, кто-нибудь сказал, как много они будут видеться в дальнейшем, она бы громко рассмеялась. Утверждение показалось бы слишком абсурдным, чтобы удостаивать его ответом. Себастиан то приводил ее в ярость, то вгонял в уныние. Однако теперь она иногда ловила себя на том, что даже скучает по нему. Как так могло получиться? Как в ее смехотворно короткий список попал злоупотребляющий сексом, самовлюбленный криминальный психолог?
Поместил его туда не только недостаток других, хотя имей она в жизни кого-нибудь действительно близкого, исключить его было бы проще.
Существовала иная причина.
Ей нравилось с ним разговаривать. Невозможный, бесцеремонный и высокомерный по отношению к другим, с ней он был внимательным и интересным собеседником. Если за другими женщинами он гонялся, как за трофеями, не считаясь с их чувствами,
Но можно ли на него полагаться? Он часто оказывался слишком близко, когда происходила какая-нибудь гадость.
Слишком близко к доказательствам, засадившим Вальдемара в тюрьму.
Слишком близко к Перссону Риддарстольпе и характеристике, положившей конец ее надеждам на учебу в ФБР.
Но как ни крути, она не могла найти ни единой причины, зачем бы Себастиану хотеть ей вредить. Возможно, дело обстояло так, как он упорно утверждал: чистые случайности. Проблема заключалась лишь в том, что, если работа чему-то научила Ванью, так тому, что случайности происходят крайне редко. Если их становится слишком много, то они превращаются в косвенные доказательства. Возможное становится неправдоподобным.
Случайности вокруг Себастиана подошли к этому вплотную. Впрочем, возможно, еще не перешли границы.
Она нуждалась в нем.
Она чувствовала себя такой одинокой.
Эрик Флудин припарковал машину перед низким, плоским и, по правде говоря, уродливым и унылым зданием на Бергебювэген, 22, которое вплоть до февраля было его рабочим местом, заглушил мотор, вышел из машины и направился к входу. Завидев его, три человека, ожидавшие на деревянных скамейках перед зданием полиции, встали. Он знал их всех. Двое из газеты «Вермландс фолькблад», а третий – из местной редакции «Нюа Вермландс-тиднинген».
Ответив «вообще ничего» на вопрос о том, что он может рассказать об убийствах, Эрик открыл дверь в вестибюль. Он кивнул сидевшим за стойкой рецепции Кристине и Деннису и достал карточку-ключ, но тут у него зазвонил телефон. Проводя карточкой по считывающему устройству и набирая четырехзначный код, который впустил его во внутреннюю часть отделения полиции, он ответил на звонок Пийи.
– Это правда? – донеслось вместо приветствия. Эрику показалось, что он слышит призвук упрека за то, что она узнала об этом от кого-то другого, а не от него. – Семья? Застрелили целую семью?
– Да.
– Где? Кого?
– Неподалеку от Стурбротен, их фамилия Карлстен.
– Вы знаете, кто это сделал?
– У нас есть один, не подозреваемый, но… у нас есть человек, угрожавший этой семье.
– Кто?
Эрик не задумался ни на секунду. Он обычно рассказывал жене большинство деталей ведущихся расследований, и до сих пор ничто не просочилось наружу.
– Ян Седер.
– Я не знаю, кто это.
– Нам уже доводилось иметь с ним дело, я сейчас буду с ним разговаривать.
Пийя глубоко вздохнула, и Эрик живо представил себе, как она стоит у окна своего кабинета на втором этаже здания муниципалитета и смотрит в окно на рябины перед магазином на Тингсхусгатан.
– Начнется писанина, – еще раз озабоченно вздохнув, проговорила она.
– Совсем не обязательно, здесь пока только «Вермландс фолькблад» и «Нюа Вермландс». – Он сказал так, думая, что ей хотелось услышать именно это, не потому, что это было правдой.
Естественно, писать будут.
В самое ближайшее время к тем троим перед отделением присоединятся коллеги из Карлстада и конкуренты из больших стокгольмских газет. Телевидение, вероятно, тоже. Возможно, даже из Норвегии.