Немцы Армавира
Шрифт:
В 1920-1930-е гг. заметной становится доля работающих женщин. Выявить их процент, опираясь на абсолютные величины, не представляется возможным. Примерное представление о том, насколько женщины оказались задействованы в труде вне дома, нам дали сведения актовых записей вступавших в брак с 1922 по 1941 гг.
Надо сказать, что среди тех армавирских немцев, которые решили создать свои семьи в моноэтничных парах в период с 1922 по 1926 гг. работали вне дома 42,9% невест. С 1927 по 1931 гг. таких женщин нашлось 32,7%; в период с 1932 по 1936 гг.
– 38,9%, а в период с 1937 по 1941 гг.
– 60%. В первый период подверглись анализу 142 пары, во второй - 107, в третий - 59, и в период с 1937 по 1941 гг.
– 38. Процент работавших немок в парах, где женихом был русский мало отличался от тех, где оба супруга были немцами: 1922-1926
– 40,5%, 1927-1931 гг.
– 34,9%, 1932-1936 гг.
– 70,6%, 1937-1941 гг.
– 59%. Несколько выбиваются из общего ряда данные за 1932-1936 гг., когда доля работавших невест в смешанных русско-немецких парах была почти вдвое выше немецких моноэтничных, однако скудость данных за этот период, позволяет нам отнести этот диссонанс к случайности. Для сравнения нами намерено были выбраны смешанные пары, где русским был жених, а невеста немкой, так как этот вид межэтнического брака (у немцев) был наиболее близким по числу к немецким моноэтничным бракам.
Еще один примечательный итог первых лет советской власти - это резкий рост процента немцев, занятых в земледельческой отрасли. Этот факт не подлежит сомнению, даже учитывая все упомянутые погрешности и несовершенство метода подсчета по спискам немецких родителей младенцев. Перепись 1897 г. зафиксировала в группе земледельцев всего 13,1% "самостоятельных" немцев. В 1923 г. хлеборобами были указаны 33,3 % немецких отцов, а в 1940 г.
– уже 40 % родителей обозначены как сельхозрабочие и колхозники.
Важнейшим фактором обращения массы армавирских немцев к аграрному промыслу стала политика советского государства по решению земельного вопроса. Еще 26 октября (8 ноября) 1917 г. Вторым всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов был принят Декрет о земле. Этот основополагающий документ определил новые принципы землевладения и землепользования: право частной собственности на землю отменялось, запрещались продажа, аренда и залог земли, вся земля объявлялась всенародным достоянием, т. е. переходила в исключительную собственность государства; земельные участки с высококультурными хозяйствами, питомники, конные заводы и прочее, а также весь хозяйственный инвентарь конфискованных земель передавались в исключительное пользование государства или общин; право пользования землей получили все граждане при условии обработки ее своим трудом, семьей или в товариществе без наемного труда, на основе уравнительного землепользования при свободном выборе форм землепользования, в том числе и артельной. По декрету крестьяне России получили бесплатно 150 млн. десятин сельскохозяйственных угодий, они были освобождены от ежегодной уплаты за аренду земли и от накопившихся в прежнее время долгов. Впоследствии указанные принципы и положения были закреплены и детализированы в законе "О социализации земли" (1918 г.), в Земельном кодексе РСФСР (1922 г.) и ряде других актов.
Естественно, что возможность свободного и бесплатного получения земельного надела в пользование для обработки личным трудом привлекла многих армавирских немцев. Теперь уже не надо было заключать арендных сделок с прежними хозяевами армавирского юрта - коренными жителями черкесскими армянами. В немалой степени условия занятия земледелием существенно улучшились в результате планомерной деятельности городских властей по наделению нуждающихся жителей плановыми участками под застройку. Хлеборобу необходима не только земля для обработки, но и помещения для рабочих лошадей, складирования сельхозинвентаря, зерна, сена, соломы и т.д. Проживавшим на съемных квартирах было тяжело платить не только за жилые, но и хозяйственные площади. Как уже отмечалось, в дореволюционный период этот фактор сыграл немалую роль в сокращении земледельческих занятий немецких переселенцев. Сразу после установления в Армавире советской власти на окраинных пустопорожних кварталах начинается свободная и бесплатная раздача плановых мест под застройку. Особенно масштабный характер эта деятельность приобрела с середины 1920-х гг.
Десятки местных немцев воспользовались представившейся возможностью и заключили с Городским коммунальным отделом договоры о получении участков под застройку. Неудивительно, что в первое советское десятилетие мы наблюдаем резкий рост количества немецких домовладельцев. Если в 1915 г., при составлении списков жителей Армавира, "имеющих право участвовать в первоначальном избирательном собрании для выбора гласных Армавирской городской
Вполне объяснимо, что именно среди немцев, владевших недвижимыми имениями, доля хлеборобов оказалась самой высокой. При инвентарном обследовании 1928-1929 гг. необходимо было вносить сведения о занятии домовладельца. Свою профессию в подворных ведомостях указали 133 чел. В том числе среди них оказалось:
хлеборобов - 95 чел. (71,5 %);
рабочих (в том числе чернорабочие, кузнец и литейщик) - 24 чел. (18 %);
извозчиков - 6 чел. (4,5 %);
служащих - 4 чел.
– (3 %);
прочих (переплетчик, машиновладелец, грузчик, водопроводный мастер - 4 чел. (3 %).
Большое число земледельцев, как среди немцев домовладельцев, так и среди отцов новорожденных отчасти объясняется еще одним обстоятельством. В тот период, когда государство начало наступление на частнопредпринимательский сектор экономики (причем, не только в годы пресловутого "военного коммунизма"), многие лавочники именно земледелие считали политически благонадежным прикрытием своих коммерческих занятий. Например, при решении вопроса о муниципализации (или демуниципализации) домовладения, городские власти учитывали как стоимость имения, так и социальное положение владельца.
Так, 2 мая 1922 г. в городскую собственность было изъято домовладение с полутораэтажным кирпичным домом и другими постройками по ул. Бакунина, 17 (ныне ул. Первомайская, 39), принадлежавшее братьям Лоос Богдану, Кондрату и Христиану Филипповичам. После того, как они представили документы о своих земледельческих занятиях, в 1925 г. по решению специальной комиссии, имение было возвращено "как хлеборобам, имеющим большие семьи". Впрочем, политика относительного либерализма по отношению к земледельцам продолжалась недолго. Уже к 1930 г. демуниципализация домовладения братьев Лоос была отменена.
Фото 17. Постановление о демуниципализации домовладения Кондрата Лоос с братьями от 30 июня 1925 г.
В последнем случае домовладельцы действительно являлись хлеборобами, но случалось и так, что многие торговцы из числа местных армян и русских, вступив в члены земельного общества армавирского юрта и получив соответствующие удостоверения, фактически продолжали заниматься прежними коммерческими операциями. Видимо, так поступали и некоторые немцы. В этой связи следует обратить внимание на практически полное отсутствие предпринимателей среди немцев, упомянутых в актовых книгах ЗАГСа даже в годы НЭПа. Вряд ли частные торговцы исчезли как класс всего за несколько лет советской власти.
Традиционно вплоть до начала Великой Отечественной войны армавирские немцы продолжали активно заниматься извозом. Главной формой организации этого рода деятельности в рассматриваемый период являлись артели. Ряд интересных сведений об извозном промысле связан с трудовой биографией Кондрата Филипповича Брема. Еще в дореволюционный период он с 16-летнего возраста начал работать на подводе, перевозя различные грузы. Революция и последовавшая за ней Гражданская война резко изменили судьбу К.Ф. Брема и его семьи. Сам он об этом позднее писал следующее: "В 1918 г. когда белые отряды первый раз заняли Армавир, они меня, отца, двух братьев моих и (жившего тогда вместе с нами на одной квартире гр-на Лейман Андрей Андреевича) вели на расстрел за то что мы угощали у нас красноармейцев, и только каким то чудом нам удалось спастись. Когда в сентябре 1918 г. белые вторично заняли город мы днем прятались в соломе, а ночью уехали со всем семейством в Ростов к Германцам которые обещали нас поселить в Германии и дать нам полный инвентарь". К.Ф.Брему и его близким действительно удалось переселиться на родину предков, однако обещанной земли и инвентаря им никто не предоставил. Средства пропитания репатриантам пришлось добывать в качестве наемных рабочих в хозяйствах местных землевладельцев и на различных фабриках и заводах. Так и не сумев достичь стабильности и благополучия в постреволюционной Германии, К.Ф.Брем и его родные в мае 1927 г. возвратились в Армавир.