Немцы Армавира

Шнайдер Питер

всего браков с участием немцев 35 46 48 56 53 32 51 46 47 44 36 48 54 45 37 33 10 14 20

всего немцев, вступивших в брак 52 79 72 90 87 49 86 67 64 61 53 63 80 56 39 45 12 18 25

всего смешанных браков у немцев (%) 52 28 50 39 36 47 32 54 64 79 52 69 70 75 56 63 80 71 75

мужчин, вступивших в смешанные браки (%) 32 18 41 24 30 26 20 34 47 45 41 81 60 68 40 55 60 43 50

женщин, вступивших в смешанные браки (%) 37 15 23 23 24 34 17 40 47 43 29 42 47 50 37 33 71 64 66

Диаграмма 7. Соотношение немцев Армавира, вступивших в моноэтничные и смешанные браки с 1922 по 1941 гг.

Итак, с 1922 по 1941 гг. в Армавире заключено 745 браков с участием немцев,

в том числе 343 моноэтничных брака (686 чел.) и 402 смешанных. Мужчин в смешанных браках - 229 чел.; женщин в смешанных браках - 173 чел. Это означает, что в изучаемый период в смешанные браки вступили около 37% немцев и немок от общего числа лиц этой национальности, создавших семьи.

Напомним, что доля смешанных браков в досоветский период среди немцев Армавира, преимущественно мужчин, составляла 1,47%. Долю смешанных браков у женщин в этот же период отследить оказалось невозможным, но даже если мы умножим на два число известных нам смешанных браков у мужчин, то всё равно мы получим более чем десятикратное их увеличение в межвоенный период.

Таким образом, имел место рост числа смешанных браков у немцев в советский период, и в сравнении с дореволюционным периодом, он был очень заметным. Собственно, увеличение смешанных браков происходило не только в сравнении между этими периодами, но даже в течение двадцати лет советской власти, на протяжении которых сохранялась в большей или меньшей степени та локальная этническая группа немцев, которая формировалась в Армавире с конца XIX в. Наглядно это показано нами на графике 2.

График 2. Динамика смешанных браков немцев в Армавире с 1923 по 1938 гг. в %

21% смешанных браков у мужчин и 16% смешанных браков у женщин на фоне в целом возрастающего год от года их числа - это тенденция, с большой долей вероятности, ведущая к этническому размыванию локального сообщества.

Насколько верно это утверждение, и как в эти же годы проявлялись процессы заключения смешанных браков у других народов? Возможно, рост интернациональных браков был обычным делом в эволюции семейно-брачных отношений в советский период? Возможно. Но в какой мере? Для сравнения, мы обратились к примеру северокавказских народов. Они известны своей консервативностью в семейно-брачной традиции, которая, не в последнюю очередь, определялась стремлением сохранения этнической консолидированности.

У большинства северокавказских народов число межнациональных браков с 1928 по 1939 гг. возросло. При этом замечено, что чем менее компактно проживает тот или иной народ, тем процент таких браков выше. Женщин, вступавших в межнациональный брак, было меньше, чем мужчин. Процент таких браков у женщин и в 1928 и в 1939 гг. редко достигал 1. Количество межнациональных браков сравнялось с этим показателем в 1939 г. только у абазинов и ногаек, а у ногайцев даже составило 1,2%. В остальных случаях это были десятые и даже сотые доли процента, как например, у ингушей в 1928 г.
– 0,01%, а в 1939 - 0,02%. У адыгейцев в 1930-е гг. межнациональные браки стали более частым явлением, чем в предшествующее десятилетие, впрочем, их процент оставался очень маленьким. Так, у адыгейцев он составили в 1925 г.
– 0,3%, а в 1939 г.
– 0,4%, у адыгеек - в 1925 и 1939 гг.
– 0,02 и 0,07% соответственно; у черкесов к 1939 г. межнациональные браки заключили 0,8%, у черкешенок - 0,3%.

В 1930-е гг. несколько изменяется свадебный обряд и отношение горцев к официальной регистрации брака. Например, бытовавший у отдельных народов обычай промежуточного брачного поселения перестал соблюдаться неукоснительно, теперь нередко невесту сразу везли в дом жениха. Поскольку занятость женщин на предприятиях и в учреждениях росла, то сокращались сроки послесвадебного скрывания. Последний обычай оказывал влияние на принятие решения регистрировать брак некоторое время спустя (иногда довольно продолжительное). Молодожёны, следуя обычаю избегания, стеснялись регистрировать брак, так как часто это было связано с поездкой за пределы своего селения. К 1939 г. регистрируемость браков увеличилась по сравнению с 1926 г. не менее чем в полтора раза, а у некоторых народов - кабардинцев, балкарцев и ногайцев - к концу 1930-х гг. приблизилась к реальной. В 1940 г. в Северной Осетии регистрировалось браков среди горожан в 2,5 раза больше, чем у сельских жителей. В Чечено-Ингушетии горожане обращались в ЗАГС в 6 раз чаще селян.

В городе горцы легче отрывались от традиций, ещё достаточно крепких в селе.

В городах они скорее "интернационализировались", перенимали правила и традиции поведения близкие общепринятым и в других регионах страны, в том числе, нередко, исходящим от русской этнокультурной традиции.

Очевидно, что последнее утверждение в полной мере можно отнести и к немцам с той только разницей, что интернационализация в их среде шла в 1920-1930-е гг. в десятки раз интенсивнее, чем аналогичные процессы среди горского населения Северного Кавказа. Мы полагаем, что главными причинами этого были особенности национальной политики советского государства и пребывание в городских условиях, то есть вне замкнутого быта колоний.

Для любого народа, проживающего за пределами своей исторической родины, большое значение имеют символы и факторы этнокультурной самоидентификации. Если члены диаспоры утрачивают строгую систему социокультурных действий, позволяющих им выделять себя из численно преобладающего иноэтничного и инокультурного окружения, они оказываются перед лицом опасности этнической и культурной ассимиляции.

5.2. Религия, церковь, обряды.

В этой части работы мы переходим к столь сложной в исследовательском плане проблеме, как духовный мир. Сложность в нашем случае заключается в том, что немцы, проживавшие в Армавире с конца XIX в. и до 1941 г., не оставили на сей счёт подробных свидетельств. Они не писали мемуаров, у нас нет их писем, где встречались бы рассуждения по этому поводу, историки не оставили статей на сей счёт, и даже статистика двух довоенных переписей населения не даёт нам достаточно ясной картины в этом вопросе. В такой ситуации велика вероятность (да, и чего греха таить, велико искушение) пуститься в предположения, домыслы и рассуждения, основанные на стереотипах и отрывочных сведениях или смутных воспоминаниях потомков тех, кто является предметом нашего исследовательского интереса. В попытке избежать этого, в дальнейшем мы будем говорить только о том, о чём знаем наверняка, о том, что подтверждено источниками, цифрами и логикой этих цифр.

Важным фактором духовного единства является церковь. Само понятие "община" наиболее рельефно выглядит применительно к некоему объединению людей на религиозной основе. Немцы Армавира не были едины в конфессиональном отношении. Применительно к дореволюционному периоду мы можем судить об этом достаточно определённо. При этом в количественном отношении конфессиональные группы были далеко не равновесны.

Известный специалист по истории немцев на Северном Кавказе Т.Н. Плохотнюк утверждает, что лютеранская община в Армавире в качестве филиала вошла в состав Владикавказского евангелическо-лютеранского прихода в октябре 1884 г. В историческом справочнике "Лютеранские церкви и приходы России XVIII - XX вв." образование лютеранской общины в Армавире и её вхождение в качестве филиала во Владикавказский приход отнесено к 1894 г. Расхождение в 10 лет мы склонны объяснять неточностью в источнике или ошибкой (возможно, технической) составителей справочника. Мы полагаем, что едва ли было возможным образование общины спустя 5 лет после введения в Армавире церковных книг лютеран. А они начинают регулярно заполняться с 1889 г. (рождения) и с 1890 г. (смерти). Их введение говорит о достаточно высоком уровне самоорганизации прихожан и вряд ли возможно без официального оформления общины в виде прихода или филиала прихода. Например, в Армавире нет метрических книг мусульман, иудеев и католиков, которые проживали в Армавире в конце XIX в. Численность и уровень их самоорганизации были, очевидно, не столь высокими как у лютеран, потому и не велись соответствующие записи, по крайней мере, в указанный период.

В силу названных выше причин, мы склонны считать, что община армавирских немцев-лютеран получила свое официальное оформление в октябре 1884 г.

Согласно сведениям, собранным в 1896 г. Кубанским областным правлением, армавирское Евангелическо-лютеранское приходское общество состояло из 700 прихожан и имело школу. Обычно у немцев, ещё по колонистской традиции, школа сочеталась с молитвенным домом. При этом нам известно, что здание молитвенного дома было построено к 1898 г.

В 1897 г. 20 немцев в Армавире исповедовали православие; трое были причислены к "старообрядцам и уклоняющимся от православия"; одна женщина принадлежала к армяно-григорианской церкви; 25 чел. были католиками; 1 214 чел.
– протестанты. Кроме того, шестеро человек, назвавших немецкий язык родным, исповедовали иудаизм.