Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока
Шрифт:
И Вебер, и Шпейер остаются в истории как посолы нашего расширения на Восток, как инициаторы сближения с великими, но в тот момент слабыми нациями у Тихого океана. Мощное продвижение в эту часть Света Англии, Германии, Америки и России, политика самих дальневосточных наций способствовали нарастанию острых противоречий в регионе. Но такие люди, как Карл Иванович Вебер и Алексей Николаевич Шпейер, были воплощением новых мощных трансграничных и кросс-культурных влияний и взаимодействий. Благодаря таким, как они, начиналась эпоха глобализации.
…Поражение России в войне с Японией в 1904–1905 гг. означало конец ее влиянию в Корее. С 1905 г. Корея стала японским протекторатом, а с 1910 г. – колонией Японской империи [315] .
О дальнейшей судьбе Карла Вебера информации практически нет. Вернувшись в Россию, он продолжал служить и заниматься научной деятельностью. Но дата и место его смерти неизвестны.
Но это вовсе не означало ослабления интереса к дальневосточным делам. В Петербурге на самом высоком уровне следили за политическим и военным положением в регионе. Активными участниками формирования
315
http://www.eastmania.ru/detail.php?ID=171
316
Ким Ен-Су, Ли Ханг Джун. Политика России в корейском вопросе и проблема переселения корейцев в Приамурский край в начале ХХ в. – М.: МАКС Пресс, 2006. – С. 64.
Более того, с этой точки зрения начинает оцениваться европейская политика. Так, окружение российского императора считало необходимым заключение континентального политического соглашения между Россией и Германией для своего закрепления на Дальнем Востоке. Тогда бы Россия могла: 1) создать на Дальнем Востоке колониальную армию, не увеличивая имперских расходов на вооружения; 2) иметь все экономические выгоды от большей обеспеченности там русских интересов; 3) действовать на Востоке по соглашению с западными соседями; 4) самостоятельно создать благодаря этому выгодные и серьезные соглашения с восточными народами. А Германия могла бы: 1) свести до минимума риск всех европейских политических недоразумений; 2) усилиться на море военным флотом, что дало бы ей возможность обеспечить свой торговый флот и сообщения с колониями; 3) избавиться от тревожной перспективы постоянного возрастания военного бюджета, что очень важно для соображения внутренней политики, в особенности в виду социалистического движения; 4) обеспечить своей обрабатывающей промышленности сбыт товаров в настоящем и развитие его в будущем [317] .
317
Там же. – С. 45.
Все ощущали – Дальний Восток будет оставаться ареной международного противоборства.
Но не только на дипломатическом поприще проявили себя иностранцы в освоении Россией Дальнего Востока. И «по эту сторону» границы – в Даурии, Уссурийском крае, Приамурье, Приморье, на Сахалине многие немцы отдавали свои силы службе Российскому государству.
Так, с 1856 по 1897 гг. из восьми генерал-губернаторов Восточной Сибири, которые в середине XIX века отвечали за управление дальневосточными землями, двое были немецкого происхождения – генерал-адъютант, генерал-лейтенант П.А.Фредерикс (с 1875 по 1880 гг.) и генерал-адъютант, генерал от инфантерии барон А.Н.Корф (с 1884 по 1893 гг.). Из семи военных губернаторов Приамурской области трое – контр-адмирал А.Е.Краун (с 1871 по 1875 гг.), контр-адмирал Г.Ф.Эрдман (с 1875 по 1880 гг.) и военный инженер генерал-лейтенант П.Ф.Унтербергер (с 1880 по 1897 гг.) были немцами [318] . Свою страницу в историю края вписал и Николай Львович Гондатти, шталмейстер Двора его императорского величества с итальянскими корнями, занимавший пост губернатора с 1911 по 1917 гг. [319]
318
Унтербергер П.Ф. Приморская область. 1856 – 1898 гг. Очерк. – СПб.: Тип. В.Ф.Киршбайма, 1900. – Приложение С. XX.
319
Маршрутами губернаторов: Документы и материалы. – Владивосток: РГИА ДВ, Информационно– рекламное агентство «Комсомолка-ДВ», 2004. – С. 99 – 100.
Из двоих военных губернаторов г. Владивостока один был немец – контр-адмирал А.Ф.Фельдгаузен с 1880 по 1887 гг. [320]
После проведенной административно-территориальной реформы генерал-губернаторами Приамурья были генерал-адъютант, генерал от инфантерии барон А.Н.Корф (1884–1893 гг.), инженер-генерал П.Ф.Унтербергер (1905 – 1910 гг.), начальником штаба Приморского военного округа в 1905–1909 гг. был В.Е.Флуг [321] . Из трех начальников острова Сахалин один был немцем – Андрей Иванович Гинце, генерал-майор (1884 – 1887 гг.). С 1916 по 1917 гг. губернатором Сахалинской области был действительный статский советник Федор Федорович фон Бунге [322] .
320
Унтербергер П.Ф. Приморская область. 1856 – 1898 гг. Очерк. – СПб.: Тип. В.Ф.Киршбайма, 1900. – Приложение С. XX.
321
Унтербергер П.Ф. Приамурский край. 1906 – 1910 гг.: Очерки. – СПб.: Типография В.Ф.Киршбаума, 1912. – Приложение.
322
Маршрутами губернаторов: Документы и материалы. – Владивосток: РГИА ДВ, Информационно– рекламное агентство «Комсомолка-ДВ», 2004. – С. 99 – 100.
Нужно сказать, что с административной точки зрения край находился в ситуации постоянных реформ. Не устоялись внутренние границы отдельных внутрироссийских территорий, не прекращались поиски наиболее адекватных форм управления этими огромными пространствами.
В целом региональное управление было в нашей стране относительно молодо. «Учреждение для управления губерний Всероссийской Империи» стало плодом деятельности Екатерины II. В 1775 г. она подписала этот документ, определивший новый характер взаимоотношений центральной власти и администрации на местах, меру ответственности «Центра и регионов», дало толчок для многочисленных последующих видоизменений управленческих структур на уровне губерний.
«Наместническое, или губернское, правление, состоявшее из губернатора и двух советников, являлось по мысли Екатерины, главой административной власти; правление управляло наместничеством и имело в своем подчинении все прочие административные органы наместничества; в качестве верхней административной инстанции у правления была частица надзирающей власти» [323] . Губернаторы, по мысли Екатерины, должны были быть не военной, а гражданской властью.
В последующем эти идеи трансформировались. Автором одной из губернских реформ уже начала XX века был министр внутренних дел Плеве. Он указывал в своей записке царю, что за вторую половину XIX века «в страшной мере увеличилось количество разного рода губернских органов управления»; «каждое десятилетие было свидетелем появления все новых и новых присутствий, комитетов, комиссий». В записке перечислялись эти примеры: питейное присутствие (1885 г.), лесоохранительный комитет (1888 г.), портовое присутствие (1891 г.), комитет попечения о народной трезвости (1894 г.), горнозаводское и фабричное присутствие (l 886, 1892 и 1899 гг.), промысловое (1898 г.)…
323
Корф С.А. Административная юстиция. Т.1. СПб.: Типография Тренке и Фюсно, 1910.– 67.
Вместо того, чтобы концентрировать власть на местах, «жизнь вела государство как раз в противоположную сторону и принуждало правительство создавать все новые органы в губернии».
«Исторически сложилось, писал В.К.Плеве, что ответственным правителем губернии следует быть губернатору, а раз требуется с него ответственность, то нельзя лишать его необходимых для того средств», а, следовательно, требуется: во-первых, освободить его от мелких обременяющих его дел, во-вторых, предоставить ему право участия в решении всех дел всех ведомств, за исключением суда и государственного контроля, в-третьих, учредить целый ряд новых непременных членов, в-четвертых, упразднить некоторые излишние коллегии, дабы не было в губернии глухого проявления протеста против начальника губернии, в-пятых, по отношению к местному самоуправлению следует предоставить губернатору право принимать «меры побуждения». в-шестых же, необходимо учредить губернские советы с особыми при них канцеляриями [324] .
324
Там же.– 428 – 429.
Государствовед С.А.Корф в 1910 г., анализируя историю губернского развития в России, отмечал: «С 1861 г. русское правительство стояло лицом к лицу перед дилеммой, начать ли передавать государственные функции самому обществу или продолжать думать и действовать за него. Некоторое время казалось, что правительство пойдет по первому пути, но весьма скоро обществу пришлось почувствовать, что курс начал вновь меняться; уже 70-е гг. стали свидетелем этого, 80-е же вполне подтвердили, что в России продолжало господствовать государство полицейское. Но вместе с тем, после Крымской войны общественные элементы страны все-таки росли, жизнь государства все осложнялась, появлялись новые задачи, новые требования, которые не могли удовлетворяться уже существующим строем административных органов, правительство же, не желая упускать из своих рук ни единой пяди власти, не могло иначе удовлетворять потребностям жизни государства, как создавая все новые и новые органы – отсюда тот необычайный рост различных присутствий, комитетов, комиссий и т. п. Освободиться от этого правительство могло только одним способом – положившись на самодеятельность общества, а этого-то оно упорно не хотело сделать» [325] .
325
Там же.– 424 – 427.
Как управлять краем, всегда было особой заботой и тех, кто был поставлен царем на посты губернаторов на Дальнем Востоке.
Много внимания этому вопросу уделял П.Ф.Унтербергер – размещению и устройству административных органов и войск, деятельности канцелярии и делопроизводств. Он выступал сторонником того, чтобы в таком сложном пограничном крае, как Приамурье, власть военная и гражданская подчинялись бы одному руководству. Это обеспечило бы, по его убеждению, большую действенность, способствовало бы устранению всяких разногласий во власти. А во главе должно быть военное лицо, но знакомое с гражданской жизнью [326] . Это в значительной степени шло вразрез с идеями, сформулированными в свое время Екатериной.
326
Унтербергер П.Ф. Приамурский край. 1906 – 1910 гг.: Очерки. – СПб.: Типография В.Ф.Киршбаума, 1912. – с. 403 – 411.