Немецкие крылатые выражения
Шрифт:
Только для созидания должны вы учиться!
Только там, где кончается государство, начинается человек – не лишний, но необходимый: там звучит песнь того, кто нужен, – единственная и неповторимая.
Я хожу среди них и держу свои глаза открытыми: люди измельчали и мельчают все больше. И причина этому – их учение о счастье и добродетели. Они умеренны в добродетели и хотят комфорта. А с комфортом совместима лишь умеренная добродетель.
В стадах нет ничего хорошего,
Всякая великая любовь желает не любви, она жаждет большего.
…Всякая истина, о которой умалчивают, становится ядовитой.
Всякий, жаждущий славы, должен заблаговременно расстаться с почетом и освоить нелегкое искусство – уйти вовремя.
«Возлюби ближнего своего» – это значит прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!» И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями.
В пустыне и господами пустыни искони жили честные, свободные умы; а в городах живут прославленные мудрецы – откормленные вьючные животные. Всегда, словно ослы, тянут они – повозку народа.
…Все боги суть символы и хитросплетения поэтов!
Все вы служили народу и народному суеверию, вы, прославленные мудрецы! – а не истине!
Всяким маленьким счастьем надлежит пользоваться, как больной постелью: для выздоровления – и никак иначе.
…Вы еще не искали себя, когда обрели меня. Так бывает со всеми верующими; и потому так мало значит всякая вера.
Вы заключаете брак: смотрите же, чтобы не стал он для вас заключением! Слишком торопитесь вы, заключая брак, и вот следствие – расторжение брачных уз!
Говорить о женщине следует только с мужчинами.
В мире самые лучшие вещи еще ничего не значат, пока нет того, кто их представит с подмостков: великими людьми называет толпа этих представляющих.
В настоящем мужчине всегда сокрыто дитя, которое хочет играть. Найдите же в нем дитя, женщины!
Вовсе не так легко отыскать книгу, которая научила нас столь же многому, как книга, написанная нами самими.
Говорят «удовольствие» – и думают об усладах; говорят «чувство» – и думают о чувственности; говорят «тело», а думают о том, что ниже, тела, – и вот таким образом была обесчещена троица хороших вещей.
Будьте же равнодушны, принимая что-либо! Оказывайте честь уже тем, что принимаете, – так советую я тем, кому нечем отдарить.
Будь тем, кто ты есть!
…Великая любовь
Бог – это некое предположение…
Большинство людей слишком глупы, чтобы быть корыстными.
Брак может казаться впору таким людям, которые не способны ни на любовь, ни на дружбу и охотно стараются ввести себя и других в заблуждение относительно этого недостатка, – которые, не имея никакого опыта ни в любви, ни в дружбе, не могут быть разочарованы и самим браком.
Брак: так называю я волю двоих создать единое, большее тех, кто создал его. Брак – это взаимоуважение и почитание этой воли.
Верующий находит своего естественного врага не в свободомыслящем, а в религиозном человеке.
Взгляните на верующих! Кто больше всего ненавистен им? Разбивающий скрижали их ценностей, разрушающий и преступающий, но он есть созидающий.
А больше всего ненавидят того, кто способен летать.
А вы, друзья мои, говорите, что о вкусах не спорят? Но вся жизнь и есть спор о вкусах!
А на рассвете рассмеялся Заратустра в сердце своем и сказал насмешливо: «Счастье бегает за мной. Это потому, что я не бегаю за женщинами. А счастье – женщина».
Бог дал нам музыку, чтобы мы прежде всего влеклись ею ввысь…
В мире недостаточно любви и благости, чтобы их можно было расточать воображаемым существом.
Манн Генрих (1871—1950) – писатель-прозаик
В назидания пускаются обычно бесчестные люди.
Земное назначение человека – быть разумным и храбрым, свободным, имущим и счастливым…
Бог создал нас человеками, и мы сами – мера всех вещей, поэтому истинно и действительно только то, что мы признаем за таковое согласно врожденному нам закону.
Попрание права – это искушение, которому легче всего поддается человеческий дух.
Сильные имеют право быть оптимистами.
Только сильные могут отважиться любить вас, ибо, по правде сказать, вы им в этом не помогаете.
Люди… не научились уважать самих себя, а значит, и жизнь.
Люди – слепцы, они только безумствуют и ничего не познают; таков, как правило, весь род людской. Тот смертный, которому в виде исключения Господь Бог даровал душевное здоровье, вынужден хитростью скрывать его от этих буйных помешанных, иначе он далеко не уйдет.
Мы рождены искать правду, а не обладать ею.
Наш разум пробивается узкой тропой между безднами, которые манят и зовут его.