Немёртвый камень
Шрифт:
— Закатится солнце, — повторил он. — Говоря откровенно, Скриптор, я не силен в толковании предсказаний, возможно, потому что эти толкования бывают крайне неоднозначными… но даже мне трудно истолковать это оптимистично. Впрочем, с другой стороны — ведь солнце закатывается каждый день? И этот будет не исключением, так что ничего плохого, кажется, это изречение не сулит. В конечном счете ведь главное не то, что солнце закатится, а то, что каждый раз оно поднимается заново?
Отличник выпалил это нервной скороговоркой и оглянулся на Скриптора.
Теорик
* * *
Голоса в коридорах звучали все реже, но перекликались отчаянно. Даже сюда долетали известия о том, что враг в нескольких часах ходьбы. Рассветные лучи понемногу начали прокрадываться в кабинет, через плотные стекла…
Скрипнула дверь — без стука. Бестия рывком подняла голову от сложенных рук.
— Что там? Рати или все-таки Ковальски?
— Уж лучше бы этот холдонов иномирец, — проскрипел Гробовщик. — Нехорошие вести, Фелла.
Голос у него был вполне серьезный — не приторный яд и не стариковское бурчание, которое от Локсо можно было слышать обычно.
— Четверть часа назад в Одонар пожаловал Синий Магистр. С вот этой штуковиной, — он выложил клинок на стол Пятого Пажа. Бестия протянула руку — и остановилась с точно такой же гримасой омерзения, какой исказилось лицо Фрикса.
— Каинов Нож, — сказала она.
— А теперь угадай, кому предназначался удар.
На лице Феллы не дрогнула ни одна черточка, но бешено сверкнувшие глаза показали: догадалась.
— Магистра контролировали?
— Было дело, — хмыкнул Гробовщик. — Сейчас он в целебне, у Озза. Но меня не это тревожит. Уничтожить этот ножик может разве что сам Витязь. А он на такие мелочи как артефакты не разменивается, иначе у нас не было бы Большой Комнаты.
— Но они не могли рассчитывать, что мы не заметим артефакта такой силы при Магистре, — отозвалась Бестия, складывая руки на груди. — Значит, хотели, чтобы нож был помещен в Большую Комнату?
— Да, как в хранилище. Чтобы потом, — Гробовщик тут почти засипел, вытягивая шею, — чтобы потом кто-то смог взять его из артехрана и воспользоваться по назначению.
И замер, кажется, вглядываясь под капюшоном ей в лицо. Бестия сидела неподвижно.
— В Одонаре? — наконец спросила она.
— В Одонаре.
— Предатель?
— И вряд ли теорик или практер, —Гробовщик потер морщинистые ладони с сухим звуком. — Всех нам все равно не проверить. За основные звенья ручаться можно… а аналитики? А экспериментаторы? Холдон же знает, что у них там в головах… вдруг кого-то контролируют?
— Под носом Витязя?
Гробовщик начал тереть ладони еще ожесточеннее — так что кости скрипели друг о друга. Он ни слова не сказал, но из-под капюшона долетел тихий и многозначительный
Бестия потерла лоб, глядя на нож на собственном столе.
— И ты думаешь, это сможет его убить? Он говорил мне, что нет меча…
— Убить? — переспросил Гробовщик. — Нет. Ослабить. Отнять силы Витязя, там в схеме линий так и рисуется… отличненько просто рисуется. Думаю, Ястанир восстановится часа через два-три после такого удара… Но ведь и этого хватит, чтобы проиграть битву? Если Витязь не сможет сражаться — кого выставит Одонар на Малую Кровь вместо него?
Теперь уже Фелла молчала, уставившись на клинок немигающим взглядом. Прошла пара минут, прежде чем она встряхнула головой и заговорила:
— Так что ты предложишь — отправить его в артехран и посмотреть, кто попадется?
— А есть у нас на такое время? — возмущенно просвистел Гробовщик. — С эвакуацией вашей… у Сердца Одонара кто только не шастает. И к тебе я завернул не просто посидеть — отчитаться смог бы и Фрикс, на такое у него вполне хватит ума. Держи эту вещь при себе. Оберегай как можешь. И смотри, чтобы ее кто-нибудь не стащил.
Фелла чуть наклонила подбородок, не спуская взгляда с отшлифованного лезвия. Гробовщик поднялся совершенно бесшумно, что странно было для такого мешка с костями, и выплыл в коридор.
Рассветные блики теперь плясали по лезвию Каинова Ножа, притягивали взгляд Феллы Бестии, и ей почему-то казалось, что лезвие в крови. Она превозмогла себя, положила пальцы на рукоять и сделала то, что запрещала своим же ученикам: вслушалась в артефакт по-настоящему.
И перед глазами у нее вспыхнули тысячи лет предательств.
— Прав ты, Локсо, — пробормотала Бестия, убирая из ножен на боку кинжал и вкладывая в них Каинов Нож — ножны пришлись просто удивительно впору. — Я с него глаз не спущу.
** *
Дзынь. Дзынь. Дзынь.
— Такая молодая — и уже такая серьезная?
Мелита обернулась на женский голос. Майра продолжала удивлять всех, с кем встречалась. Как, например, она умудрилась добраться до этой башни при своей слепоте?
— Глаза — не главное. А за тридцать веков легко научиться ходить и вовсе без них. В особенности если ты маг.
Она живо прошла в комнату и уселась на белое покрывало рядом с Мелитой. Чем замечательно подтвердила свое высказывание.
— Вы не ушли со всеми, — сказала Мелита. Прозвучало немного обвиняюще.
— К чему? Я пережила одну Сечу не для того, чтобы бежать от другой. Умереть в собственной постели или сражаться за то, чтобы радуга была радугой — какой конец предпочтительнее?
— Вы будете сражаться?
— Для боя тоже не всегда нужны глаза. Снести пару голов магией я еще вполне могу, — просто отозвалась Душечитательница. Мелита чуть было не хихикнула, представив зрелище (наверняка всем вокруг придется залегать, пока Майра будет бить). Но тихий звон отрезвил и опять повернул мысли в сторону печали.