Немезида

Барр Яков

На стуле был приготовлены джинсы и майка. Ну и правильно, костюм мне надоел, комбинезон тем более. Надо будет сходить на военную базу, еще комбинезонов прихватить, а то эти непробиваемые костюмчики, рвутся, как гнилые трепки.

Плотный поздний ужин провалился в никуда, ликвор потребил все, зато я чувствовал себя гораздо лучше, однако голод меня терзал зверский. Я спустился на веранду, где жадно умял стопку блинов. Гарри, вцепившийся в солидную кружку с кофе, смотрел на меня с восхищением.

— Как вы себя чувствуете, Андрей? — спросил он.

—

Уже гораздо лучше. И не выкай мне. Мы тут все свои. Кроме их сиятельства княгини Дятловой, с ней только на «вы».

— Когда мы сможем повидаться с Марой? Я бы очень хотел с ней встретиться.

— Поехали сейчас! Чего тянуть?

— Дядя Андрей! — пылающий взгляд Ольги прожег мне грудь. — Вы увидитесь с Гоморрой?

— Да, да, и ты собирайся, я же обещал.

— Дядя Андрей, я тебя люблю! — девочка чмокнула меня в щеку и побежала перебирать наряды, закупленные перед моим отъездом в Москву.

Не сразу, но мы собрались, погрузились в мой любимый Эдельвейс, по которому я успел соскучиться. Ольга всю дорогу ерзала, предвкушая встречу с кумиром. Гарри тоже нервничал, но стеснялся проявлять волнение активно при мне и девочке.

Маре я позвонил с дороги. Не хватало еще заявиться без спросу к Самвелу в отсутствие певицы. К счастью, она была дома. Когда мы уже притормозили у дверей особняка, я повернулся к Ольге и сказал строго:

— Не сомневаюсь, что ты и сама все понимаешь, но я должен озвучить это правило, так сказать, для протокола. Любые приключения в моей компании — большая и страшная тайна! Даже покупка мной планшета в точный день и в точном месте может привести к скверным последствиям. И совершенно точно нельзя никому рассказывать ни про дядю Игоря, ни про Гоморру. Очень много людей хотят причинить им обоим вред. Ты меня понимаешь?

— Я же не глупая, дядя Андрей! Конечно понимаю! — воскликнула Оля, но после паузы с женской непосредственностью уточнила: — А что, совсем ничего нельзя про Гоморру говорить? И даже сфоткаться нельзя?

— Если тетя Мара позволит, сфоткайся! Но рассказывать, как ты с ней познакомилась, не надо! Будут спрашивать, делай загадочный вид, это только поднимет твой престиж.

Оля подняла вверх большой палец, и мы вышли из машины. Надменный швейцар меня, конечно, не узнал, визит был практически официальный, в образе Васнецова. А в прошлый раз к Маре приходил Шурик.

Привратник пытался нам не поверить, что певица нас ждет. Дескать, много к ней фанатов ломится, всем на слово верить — работу потерять. Но Гоморра лично вышла нас встретить, даже Самвелу не доверила. Швейцар, бедолага, аж дар речи потерял. Такую честь явно мало кому оказывали.

Мы проследовали по лестнице в хоромы певицы. Хозяин вышел нам навстречу.

— Это тоже твои родственники? — поинтересовался он самым ядовитым тоном, на какой был способен.

— Да, Самвельчик, и очень близкие.

— Ты меня за идиота считаешь? — голос толстяка опасно взмыл вверх, едва не превратившись в визг.

— Боишься, что я тебя брошу, милый? Не устраивай

сцен, и я останусь с тобой еще очень долго. А мужчин с тонкой душевной организацией мне и в мире музыке хватает.

Она прошла мимо хозяина, царственно, кончиками пальцев, сдвинув его с дороги. На мой взгляд, зря она с ним так обращалась. Но я не полез не в свое дело, а без слов проследовал за вампиршей.

Мы вошли в гостиную, гораздо более интимную, чем переговорная, в которой Мара принимала меня в прошлый раз. Стоило нам переступить порог, вампирша, заметно расслабившись, кинулась Гарри на шею.

Долго насладиться встречей нам не дали. Дверь распахнулась и к нам присоединился Самвел. Не требовался доктор Марцевич, чтобы определить, что толстяк впал в истерику. Его выдавали багровое лицо, выпученные глаза и огромный китайский пистолет в руке, тот самый Золотой Дракон.

Глава 3

Почему-то разгневанный Самвел не вызвал у меня опасений, хотя огромная пушка в трясущихся руках и могла принести немало вреда. Я, конечно, проследил, чтобы Ольга не оказалась на линии огня.

— Родственники, родственники, — раздраженно ныл хозяин. — Водишь сюда хахалей одного за другим как к себе домой! Дурака из меня делаешь! Кто я для тебя? Кто?

— Ты человек, достаточно близкий, чтобы я жила в твоем доме, — ответила Гоморра с обманчивой мягкостью.

— И где твоя благодарность? Живешь, ешь хлеб, пьешь вино, закатываешь оргии со своими бесконечными хахалями? — голос толстяка перешел в визг.

Я всмотрелся в его силовые линии, горящие, как и положено простому человеку, оранжевым светом. Каналы казались перепутанными, свет тусклым. Становилось ясно, что Мара заездила этого человечка, ну а чего еще ждать от суккуба. Спасибо, что не убила.

Гоморра наклонилась вперед, демонстрируя декольте, облизнула губы, отчего температура в комнате поднялась на добрые пару градусов. Даже я с трудом мог заставить себя думать о чем угодно другом, а уж толстяк впился в них взглядом, как загипнотизированный.

— А ты на что надеялся, Самвел? — произнесла вампирша низким грудным голосом, от которого у меня побежали мурашки по всему телу. — Что сможешь запереть меня в этом доме как в золотой клетке? Не устраивай мне сцен, если не хочешь стать моим прошлым. И уж точно не размахивай оружием при мне и при ребенке!

Я ждал нового всплеска эмоций, но Самвел отреагировал неожиданно. Он заплакал и прижал дуло к виску. Пришлось потратить немного ценного ликвора, ускориться и мягко отобрать пистолет. После чего я обнял толстячка за плечи и вывел из комнаты.

— Ну же, разве можно так убиваться из-за женщины? — шептал я ему на ухо, надеясь, что слова газетчика о веревках, которые я вью из окружающих, правда. — Вы же гордый человек, у вас свой бизнес. Дом такой красивый. А это певица, звезда, она не станет вашей собственностью, неужели вы всерьез рассчитывали получить ее в единоличное пользование?