Немезида
Шрифт:
— Тогда счастливого пути вам и вашим друзьям, — падре перекрестил меня, — а если понадобится, — он выделил это слово интонацией, — посетить пирамиды, сделайте это в моей компании. Это особо интересное место для таких как мы.
— И как я вас найду? — спросил я.
Падре улыбнулся и, ничего не ответив, удалился.
Других проблем у нас не возникло. Благословение сработало, мы спокойно покинули Мексиканский залив и быстрее, чем ожидали, высадились в гаванском порту. Как и предсказывал Вильям, у нас проверили паспорта, содрали по сотне баксов и отпустили гулять по острову.
Мы не стали мудрить, купили билеты на прямой рейс до Москвы, с чем нам помог мистер Бонс, без него мы бы добрый месяц ждали, когда в каком-либо самолете найдутся свободные места. Я спросил о его дальнейших планах. Российская Империя могла бы предоставить Вильяму убежище. Я вполне мог устроить это через Михельсона, как мне казалось. Но конечно же Вильяму пришлось бы тесно общаться с нашими спецслужбами. Он отказался от моего щедрого предложения, сказав, что уж на Кубе-то растворится без труда.
В Москву мы прилетели без каких-либо проблем, никто наш самолет не сбивал, рейсе не отменял и в самом самолете, как это водится в дешевых боевиках, придушить в санузле не попытался. Еще через сутки мы с Васнецовыми вернулись в Кречетовку. Сашка с Ириной умотали в Нарышкин.
Я поужинал с семьей и отправился на пруд, откуда спустился в степной осколок. Мне хотелось проведать Соню. Она высоко оценила бутылку мескаля, ну и я набрал всяческой еды авторства бабы Степы. Поток упреков в том, что я развлекаюсь без нее, пришлось просто пережить. Зато мой рассказ о Мексике и наших приключениях девушка выслушала с огромным интересом.
Утром я вернулся в Кречетовку, и там меня опять завалили делами. Прежде всего на меня напрыгнула счастливая Ольга. Радовалась она не из-за того, что видит меня живого и здорового, бурю эмоций и жаркие объятия по этому поводу я пережил накануне. Певица Гоморра давала концерт после долгого перерыва. Я сдержал поток ругательств, который рвался из моей гортани, изобразив бурную радость и обещание, что мы пойдем туда и Пашу возьмем. Концерт обещал состояться уже этим вечером, так что мы должны были очень-очень срочно отправиться за покупками! Мы должны приодеться. Естественно, баба Степа и княгиня хоть и не изъявили желание слушать эту вашу бесовскую музыку, но от шоппинга не отказались. Конечно же под тем предлогом, что надо помочь девочке с выбором, на меня надежды нет никакой. Да и себе я выбрать подходящий случаю костюм сам не в состоянии.
Уехать сразу не получилось, меня взял в оборот Владимир. Он с утра пораньше пробежал глазами логи искусственного интеллекта, который собирал и анализировал прослушку Якутского Бобра. Мы поставили запись, которая обратила на себя внимание и действительно оказалась важной. Бобер говорил по телефону и принял к сведению, что сходняк по делам скорбным Нижегородской губернии состоится через три дня. И даже не в каком-то ресторане, а в том самом доме, где под арестом содержался бывший смотрящий Цитрамон.
Последним в списке стоял звонок Михельсону. Я сообщил ему, что мы все благополучно вернулись, живые и почти здоровые. Но это САБовец знал и так, ему уже доложился капитан Вронский, его формальный подчиненный. Я в свою очередь поинтересовался, как поживает директор Коробков. Вроде бы Интерпол его пока не потерял, везет в Россию. Я с облегчением
Я изменил свое мнение после третьего часа примерок. Захотелось сбежать как можно дальше от адского шоппинга, хоть в Мексику, хоть в Антарктиду. Никогда не любил покупать одежду. И уж тем более давать советы дамам, которые без моего драгоценного мнения обойтись не могли. Я же «выгуливал» по бутикам сразу трех женщин, все они, разумеется, присмотрели себе обновки. Горе мне несчастному.
Гоморра не нашла ничего лучшего, кроме как вернуться в злополучный клуб «Шум ржавчины», благо арест с него сняли, и даже, видимо на деньги певицы, отмыли и слегка освежили интерьер. Следы перестрелки в целом хорошо вписывались в дизайн ржавого клуба.
Мы зашли к ней в гримерную, где она готовилась к выступлению. Для нас она, конечно, нашла пять минут, хотя и ворчала, что ей некогда и «потом поговорим». Я отослал Ольгу и Пашу занимать места в зале, а сам прижал певицу к стенке:
— Мара, ты в своем уме? Какой концерт?
— А что такого? — сделала она невинные глаза. — Я певица! Это моя работа!
— Во-первых, почему здесь?
— Чтобы всем показать, что я не боюсь, — вздернула носик Мара.
— А это уже во-вторых! Тебе есть чего бояться! Думаешь, он прекратит попытки до тебя добраться?
— Кто «он»? — начала играть в дурочку Мара.
— Твой бесценный любовник Акаи Гестио, — прорычал я, теряя терпение.
— Не драматизируй! — отмахнулась Мара. — Я набила клуб охраной. А главное, ты здесь, чему я очень, очень рада! Ты защитишь меня, как и в прошлый раз! И если бы ты реально боялся, ты бы не притащил с собой дочь.
— Попробовал бы я ее не взять, — буркнул я.
На самом деле у меня был план не отпускать голубков от себя ни на минуту и при любых признаках опасности отправить их в осколок. Мы с рукой нашли трещину прямо в зрительном зале, и почему я его не видел в прошлый раз, загадка.
— А теперь иди! — суккуб чмокнула меня в щеку, — мне действительно надо готовиться!
Я ушел в зал, взял нам троим по коктейлю, и мы стал ждать начало выступления. Гоморра опоздала на какие-то жалкие полчаса, а потом все-таки вышла на сцену и запела. Публика завороженно стихла, внимая. Я боролся с сексуальным наваждением, которым суккуб наполнила клуб, и не сразу заметил, что проблемы начались.
В какой-то момент мне стал не хватать воздуха, я вздохнул полной грудью и понял, что мне не нравится запах дыма, испускаемого машиной на сцене. Ликвор же и вовсе сошел с ума от паники. Я схватил детишек за руки и прыгнул с ними в трещину. Мы попали в привычный и до сих пор безопасный степной осколок.
— Сидите здесь и не двигайтесь! — рявкнул я на Ольгу с Пашей и вернулся в зал.
Глава 28
Первым делом я достал из кармана шлем, который прекрасно фильтровал воздух. Предосторожность оказалась не лишней. Не знаю, что привиделось зрителям, какой галлюциноген распылили атакующие, но все в зале посходили с ума. В приступе необузданной ярости, люди накинулись друг на друга. Многие из них полезли на сцену, пытаясь дотянуться дрожащими руками до певицы и группы. Я принялся раскидывать обалдевших фанатов, не давая им подняться к музыкантам.