Немного сумасшедшая
Шрифт:
Он уже был в Ланьчжоу дважды. Это был город с большой историей — распространенной для большинства больших городов Китая — но для Дрю Ланьчжоу никогда не был городом политики, демонстраций, он даже не ассоциировался с его типичными врачебными командировками. Это был город открытий, истории ранних керамических барабанов и подлинной глубокой страсти к происхождению азиатской перкуссии.
Ланьчжоу был большим и просторным, но задыхающимся от загрязнений, результата быстро развивающейся промышленности и десятилетий неконтролируемой утилизации отходов. За последние годы правительство предприняло попытки оградить нынешнее поколение от загрязнений, но Дрю был уверен, когда оглядел небо
Дрю взял свой багаж и прошел к таможне, чтобы получить коробки с медикаментами, которые сюда прислали для него. Каждый шаг прочь от самолета был, словно еще один шаг прочь от нее, от жизни, к которой он ненароком так привык. Мимолетный взгляд на опись инвентаря в каждой из коробок — и в желудок будто упал свинцовый груз. Это не была стандартная командировка. Он приехал не для того, чтобы лечить болезни и спасать жизни. Он приехал, чтобы лечить только симптомы. Дрю приехал, чтобы дарить утешение, а не надежду.
Он включил телефон, чтобы послать Норе смс, вдруг отчаянно нуждаясь в нити, соединяющей его с более оптимистичным миром: Благополучно добрался. Здесь нет зеленых зебр. Что на ужин?
Хаос, окруживший его, пока он ожидал такси, резко контрастировал со спокойной жизнью с Норой. Люди были везде. Было жарко и душно. Его обременяло то количество сумок и коробок, которые ему нужно было перевезти, и на поиск достаточно вместительного такси для его посылок, казалось, ушли часы. О предстоящем опыте ничего не было известно, и при этом известно должно было быть все. Этот режим — суетливые поездки, переполненные аэропорты, незнакомая обстановка — был его жизнью, был тем, что он знал.
Вдруг показалось невозможным, что Дрю был знаком с Норой так мало. Каждый ее след заполнил его воспоминания так, что даже его поездки до встречи с ней словно окрасились в другие цвета.
Хотя в действительности Нора нигде не бывала, Дрю понял, что мог представить ее повсюду. Ему никогда не приходило в голову попросить ее поехать вместе с ним, но он вдруг с сокрушительным осознанием почувствовал, что, учитывая достаточное время на подготовку, она могла бы.
Поехала бы она?
Поездка в деревню добавит к его путешествию еще несколько часов, и как только Дрю втиснулся в фургон, он изо всех сил попытался унять волнение и напряжение в конечностях. Пробки замедлили их продвижение, и воздух в конце лета был плотным и раскаленным. Он не знал, чего ожидать по приезде, кроме того, что там будет его коллега Томми, и что люди будут страдать от болезней и боли.
Дрю хотелось закрыть глаза и думать о ней, но он знал, что если сделает так, то, когда откроет их, не сможет удержаться, чтобы не попросить водителя развернуться и отвезти его обратно в аэропорт, к отраде ее мягких влажных губ, к ее бесконечно понимающим глазам.
Вместо этого он сосредоточился на мелькающем пейзаже, на дороге, отклоняющейся от знакомого маршрута к
До совместных ужинов на полу… До того, как научился шаг за шагом раскрываться с кем-то каждую ночь… До Норы…
Он осматривался кругом, между тем как водитель вез его по едва хоженым дорогам, и ощущал на себе тяжелый вес беспомощности. Желтая Река, Река-Мать погибала. Эта река веками поддерживала существование в этом и многих других регионах. Теперь же, отравленная выбросами, изменившегося из-за нечистот когда-то прекрасного цвета, переполненная дамбами, которые никогда не следовало сооружать, она текла почти безжизненной тонкой струей. Хотя ее путь простирался на тысячи миль, за последние десятилетия были годы, когда она совсем не достигала моря. Это истощение было повсюду, но загрязнение очевиднее всего отразилось здесь, за пределами большого города.
Дрю сдался и закрыл глаза, проглотив свое желание перенаправить свой маршрут в противоположную сторону. Он попытался представить Нору за его раковиной, когда она отрывала верхушки свежих бобов с ее огорода. Одну ногу она задрала под другую, рассеянно почесав икру пальцем ноги. Ее волосы собраны в высокий небрежный хвост. Ее ноги бесконечны в этих ее шортах, и, когда она взглянула на Дрю, ее глаза превратились в улыбку, только для него.
Большая выбоина на дороге оторвала его от мечтаний, и он вспомнил, что так и не получил ответа от Норы.
Он посмотрел на телефон и тут же поник. Новых вызовов не было.
Томми стал в ожидании у небольшого устья в деревне, едва завидев пыльное облако за несколько миль приближающегося фургона. Старый приятель Дрю выглядел измученным. Томми больше не был круглолицым студентом-медиком с широкой улыбкой, каким Дрю знал его несколько лет назад. Теперь он был исхудавшим и измотанным. Его глаза затенили темные круги, и Дрю представил, что Томми часто не спал лишь благодаря кофеину и силе воли. По всей видимости, он едва сохранил достаточную энергию для того, чтобы существовать самому.
Когда фургон остановился, Дрю вышел из него и обнял друга. На Томми был белый халат, который пожелтел от носки и, по-видимому, от стирки в местной воде. Дрю бросил взгляд на вышитую надпись на кармане: . Д-р Чжао.
— Привет, малыш Чжун, — сказал Дрю, улыбнувшись оттого, что использовал давнее прозвище. — Ну, как они там?
— Брошены, — усмехнулся Томми, обняв Дрю в ответ и похлопав его по спине с удивительной силой. Казалось, он выдохнул с облегчением. — Добро пожаловать в Ченгхуакун, - сказал он, отступив и раскинув руки в широком жесте. — Выпьешь чего-нибудь?
— Да, — засмеялся Дрю, схватив одну из коробок и начав перетаскивать свой багаж к небольшим зданиям вдалеке. — Мы все в том же отеле?
Томми засмеялся, зашагав в ногу с другом, и кивнул в сторону маленького домика в конце длинного ряда. Дома были едва пригодны для жилья, но даже в таких условиях их обустройство было лучше, чем в других домах, где Дрю приходилось работать.
— Этот — твой, — сказал Томми, поправляя тяжелую коробку с медикаментами на руках.
Когда они перенесли все коробки в небольшое здание, которое, казалось, служило чем-то вроде медпункта, Дрю побрел к своему временному жилищу, чтобы переодеться и разобрать чемоданы. Он и без лишних вопросов знал, что оно было освобождено недавно после того, как здесь кто-то умер.