Немое Заклинание

Иванников Николай Павлович

— Когда речь идет о любви, никакие правила не важны, — возразил Кристоф. — В любви у каждого свои правила!

— Кто вам это сказал?! — рявкнул я.

Кристоф неопределенно повел плечом.

— Не знаю… Встретил эту фразу в каком-то французском романе и запомнил.

— Ах, запомнил?! Так вот, друг мой, теперь можете забыть! Отныне для вас существуют только те правила, которые устанавливаю я! Вам ясно?

— Точно так, мсье, — сказал Кристоф. — Отныне я буду стараться изо всех сил, чтобы вам услужить. Но прежде позвольте мне закончить одно дело…

Было

понятно, что если моя наука и возымеет действие, то это произойдет не сегодня. Поэтому я не стал больше его задерживать, и он кинулся вперед по коридору, заглядывая за каждую дверь. Я неторопливо пошел за ним следом, чтобы успеть вмешаться, если произойдет что-нибудь непредвиденное. Происходящее мне очень не нравилось, но вряд ли в моих силах было остановить влюбленного неофита. Только если для этого придется его убить.

— Друг мой, — нравоучительно говорил я. — Человек, который без приглашения врывается в чужую комнату, рискует заработать большие неприятности. Если вы сейчас получите удар шпагой, я даже не подумаю обнажить свою собственную, чтобы отомстить за вас.

— Уверяю вас, мсье, я сам способен постоять за себя, — отозвался Кристоф. — К тому же я думаю…

Однако мне так и не суждено было узнать, что он там думает. Потому что он вдруг замер у очередной двери, задержал на мне взгляд и прижал к губам палец.

— Что случилось, сударь? — спросил я недовольно. — Вы наконец поняли, насколько глупо сейчас выглядите?

— Тш-ш-ш! — зашипел на меня Кристоф. — Бога ради, помолчите, мсье!

Я внял его просьбе и подошел к нему в полном молчании. Остановился у двери, за ручку которой он сейчас и держался.

— Вы тоже слышите это? — прошептал Кристоф.

Я напряженно прислушался. Мне показалось, что из-за двери доносятся едва слышные звуки, похожие… Да черт его знает, на что это было похоже! Как будто там время от времени кто-то икал, вот на что!

Я показал Кристофу глазами: «Открывай!» Движением век он выказал понимание и немного приоткрыл створку двери. Внутри было темно, хоть глаз выколи. Но зато звук теперь стал слышен отчетливее.

На темных стенах комнаты играли отблески света, и я понял, что у дальней стены находится проход в соседнее помещение, откуда и доносятся эти странные звуки.

Пройдя в комнату на несколько шагов, я замер, потому что Кристоф вдруг схватил меня за руку.

— Не ведите себя как хороняка! — шикнул я на него.

— А вдруг там кто любовь тешится? — с некоторым испугом спросил Кристоф.

Я вновь прислушался. Икота из дальней комнаты мало чем напоминала звуки любовной страсти.

— Вы сами-то когда-нибудь любовью тешились? — спросил я с подозрением.

— Было дело, — немного подумав, отозвался Кристоф.

— Значит, плохо тешились…

Я прошел по комнате с десяток шагов, прямо до прохода в соседнее помещение, откуда падал свет и доносились странные звуки. И заглянул за угол.

Комната, которая там находилась, по размерам в несколько раз превосходила ту, где сейчас стояли мы с Кристофом. Это явно была спальня, потому что прямо посередине

располагалась кровать с высоким балдахином. Впрочем, постель была заправлена, так что для сна ее этой ночью вряд ли использовали.

Окон в спальне не было вовсе, зато на многочисленных комодах стояли подсвечники на пять свечей каждый. В некоторых из них свечи уже истаяли полностью, но к кое-каких они еще горели, наполняя помещение колышущимся светом. А прямо напротив прохода стоял стул с высокой спинкой, и на нем сидела принцесса Фике. В одной руке она сжимала подсвечник, а в другой почему-то вилку. Именно принцесса и издавала те самые странные звуки, и я только теперь понял, что никакая это не икота, а просто всхлипы.

Принцесса плакала. Но едва завидев нас, она вскочила со стула, руку с подсвечником отвела в сторону, а вилку направила прямо на меня.

— Цурюк! — закричала она по-немецки. — Цурюк, доннерветтер!

Я отшатнулся. Вскинул руки вверх, показывая ей пустые ладони. А Кристоф тем временем весьма бесцеремонно отпихнул меня в сторону и кинулся к принцессе.

— Фике! — крикнул он. — Это мы! Уберите свою вилку! Найн габель! Габель найн!

— Кристоф… — прошептала перепуганная принцесса. Вилка выпала из ее руки и со звяканьем упала на пол. Принцесса этого даже не заметила и забормотала что-то очень быстро по-немецки.

— Сударыня, говорите, пожалуйста, по-французски, — попросил я.

— Йа, йа, натюрлих! — закивала Фике, утирая слезы под глазами. — Простите меня за эти слезы, господа, но я не в силах была больше терпеть.

Кристоф взял ее руку в свою и прижался к ней щекой.

— Фике… — шептал он. — Милая Фике… Что произошло? Что с вами сделали?

— Кристоф! — строго окрикнул я своего неофита. — Ведите себя прилично!

Принцесса снова всхлипнула.

— Я не сомкнула глаз всю ночь, — сказала она. — Мне было страшно. Мне еще никогда в жизни не было настолько страшно!

— Но почему?! — воскликнул Кристоф. — Что вас так напугало?

Он забрал у принцессы подсвечник и поставил его на ближайший комод. Пламя свечей затрепыхалось, заставив плясать по стенам корявые тени.

— Разве вы не заметили все эти головы на стенах?! — зашептала Фике страшным голосом. — Они здесь делают чучела из мертвецов! И еще они хотят четвертовать герра Глаппа! Я не уверена, но мне показалось, что князь Ульрих не прочь и его превратить в чучело и повесить его голову прямо у моих покоев!

— Господи… — только и проговорил Кристоф.

— А еще они пьют кровь! — прошипела принцесса. — Вы этого не знали? Красная магия заставляет людей пить кровь друг у друга! Я сама это видела!

Она говорила это, и я заметил, что ее так и трясет от страха. Всю ночь она просидела на этом стуле с подсвечником в одной руке и вилкой в другой, и прислушивалась к каждому звуку, доносящемуся из-за дверей. И если дневные звуки не могли вызвать у человека никаких подозрений, то ночные… О-о, это совсем другое дело! Поначалу они породили у Фике лишь недоумение и вопросы, и что бы снять их, она выглянула в коридор.