Немое Заклинание
Шрифт:
А потом мир у меня перед глазами помутился. Заклинание, наложенное на клинок, действовало. Сила демона таяли. Он медленно опустился передо мной на колени, вывалил язык и просипел:
— Не надо…
Но я прекрасно понимал, что стоит только проявить жалось, стоит оставить демону хоть малейший шанс, он обязательно его использует. А потому оставлять ему шансов я не собирался.
Площадь перед моим взором стремительно крутанулась, и в следующее мгновение я увидел стоящего передо мной на коленях демона. Из груди его торчала моя шпага, которую он сжимал за клинок
Моя сущность вернулась в тело. Оказывается, управлять этим было проще простого…
— Прощай… — сказал я хрипло. — Румпельштильцхен!
Схватил свою шпагу за рукоять и рывком выдернул ее из груди демона.
Оглушительный визг пронесся над площадью. Толпа всколыхнулась, кто-то упал в обморок, кто-то бросился прочь, зажимая уши обеими руками. Мои чувства в этот момент обострились настолько, что я мог видеть каждое лицо в отдельности и всех одновременно, мог различать голоса, мог даже слышать, как тихо шепчет герцогиня Иоханна: «О майн год! О майн год!»
А маркграф Хардинер ничего не говорил — он так и смотрел на меня со смутной усмешкой. Но зато для меня он больше не был Неприметным, теперь это был Кривой Нго. Потому что отныне я мог видеть его истинный облик. И был он мне неприятен.
Это был старый, очень старый человек. Если бы я не знал, что он маг, то мог бы сказать, что ему лет девяносто, не меньше. Но он был магом, одним из самых могущественных кстати, и ему легко могло быть и две сотни, а может и того больше лет.
Он был высок и сутул, а лицо его напоминало полумесяц с крючковатым носом. Кожа на лице была очень сухая и какая-то желтая, даже слегка грязная. Редкие и длинные седые волосы слипшимися прядями ниспадали ему на покатые плечи. Из приоткрытого сильно искривленного рта выглядывали мелкие зубы, напоминающие пилу. Вот такой он был без магического прикрытия, Кривой Нго.
Потом его покосившийся рот дрогнул, губы шевельнулись, и я отчетливо услышал единственную фразу, сказанную неприятным и каким-то потусторонним голосом:
— Это была хорошая работа. До встречи, Белый маг…
А демон передо мной тем временем стремительно испарялся. Он лежал у моих ног бесформенной кучей грязи, вздрагивал, пузырился и непрерывно стонал, пока звуки эти не потонули в груде гнили. Потом на мгновение полыхнуло над останками его туши алое пламя, и Румпельштильцхен исчез, оставив после себя только мокрое грязное пятно на булыжнике.
Из-под моих ног, зависших в воздухе на расстоянии нескольких дюймов от земли, словно ковер выдернули. Я покачнулся, едва не упал, но удержался и резко опустился на булыжник. Каблуки так и стукнули по камню. Мир вокруг всколыхнулся, и в него вновь ворвались прежние звуки — гул толпы, женские крики, воронье карканье над головой. Но теперь я уже не мог видеть и слышать каждого человека в отдельности. Я снова стал самим собой, прежним. С уходом Румпельштильцхена ничего демонического в себе я больше не ощущал.
Пятясь, я поднял шпагу и указал ею на Хардинера, который теперь тоже из Кривого Нго превратился в прежнего лощеного маркграфа.
— Уговор… — прошептал я.
И
— Уговор! — повторил я хрипло.
Я смотрел на Хардинера, а он смотрел на меня. Сколько это продолжалось я не знаю, но потом я вдруг услышал стук копыт по булыжнику, опустил шпагу и повернулся на звук.
Прямо на меня летели две лошади. На одной из них сидел Кристоф, перед которым, свесив обе ноги вбок, примостилась принцесса Фике. Вторая лошадь была моей Снежкой, и я буквально взлетел в седло, когда она поравнялась со мной.
— Быстро! Быстро! — прокричал Кристоф, безжалостно избивая бока своего скакуна пятками. — Они еще не сообразили, что произошло! Нужно бежать!
Честно говоря, я тоже плохо понимал, что здесь происходит. Но то, что нам следует уносить ноги, было бесспорным.
Мы вылетели за ворота. Ничего не понимающие караульные гвардейцы проводили нас изумленными взглядами. А я подумал, что если хоть один из них сейчас пустит нам вслед пулю, то на этом все может и закончиться.
Но никто не выстрелил, и мы продолжали стремительно лететь к мосту, соединяющему Малый город с Большим. Редкие прохожие шарахались от нас по сторонам. Кучер какой-то встречной кареты, пытаясь избежать столкновения, свернул на обочину, но в результате экипаж чуть не улетел в реку. Лишь чудом ему удалось остановиться на самом краю набережной.
Но мы с Кристофом и не думали тормозить своих лошадей. Оставив позади мост, мы влетели в Большой город, нисколько не заботясь о прохожих. Двоих или троих несчастных мы все же сбили с ног. Насколько сильно они пострадали при этом, для меня так навсегда и осталось тайной.
Мы торопились, как могли. Если начнется погоня — а я нисколько не сомневался, что она начнется, если уже не началась — то разумнее было бы замести следы, петляя по улицам. Но дорога в «Еловую ветку» мне известна была лишь одна, и я боялся заблудиться на незнакомых улочках чужого мне города. Поэтому мы просто скакали прямо — сперва вдоль набережной, затем свернули на улицу Святой Матильды и снова поскакали, никуда не сворачивая, к самому ее началу.
— Куда мы направляемся?! — на ходу крикнул мне Кристоф.
— В «Еловую ветку»! — крикнул я в ответ. — Ван-дер-Флит обещал дожидаться нас там!
Больше я ничего объяснять не стал. Как не стал и ничего спрашивать. На вопросы попросту не было времени.
Ван-дер-Флит поджидал нас у дверей «Еловой ветки», нервно расхаживая туда-сюда и время от времени снимая с себя шляпу и принимаясь обмахиваться ею. Увидев нас, он призывно поднял руку.
— Где вас черти носят, господа?! — вскричал он, когда мы подъехали. — Я же сказал, что в полдень буду вас ждать в таверне! И где герр Глапп? Вам удалось уладить вопрос с его освобождением?