Немой 2: охота на нежить

Рудин Алекс

— Я к нему подбежал, закричал. Он бросил топор, повернулся и ударил меня.

— Бросил топор и ударил кулаком? А потом пригрозил убить и сжечь?

— Ну да.

Пафнутий совсем растерялся.

— Понимаешь, Немой? — прищурился Сытин. — Божен, ты правильно сделал, что к нам его привёл.

Сытин поднялся из-за стола и прошёлся по комнате.

— Когда это случилось?

— Сегодня ночью, — ответил Пафнутий. — Я с обозом до Старгорода добрался.

— Ясно! — Сытин пристукнул ладонью

по столу. — Ну, что, Немой? Сможешь на полдня Старгород бросить? Смотаемся в Чистые Мхи — верхом тут быстро. Надо девкиного отца расспросить. И этого, как его... Севку!

Бля! Здесь литовский посол воду мутит, там лешие капища жгут! А мне — хоть разорвись!

Ну, и куда податься? К умным, или к красивым?

— Так не нужно вам в Чистые Мхи ездить, — сказал Пафнутий. — Здесь они.

— Кто? — не понял Сытин.

— Севка и Настасьин отец, Сидор. Они обоз и привели.

— Ага! — просиял Сытин. — Где они остановились?

— Так за торговой площадью, на постоялом дворе. Там все останавливаются, кто в город торговать ездит.

— А когда они назад собирались? — спросил Сытин.

— Как всё продадут, так и поедут, — ответил Пафнутий. — Дня через три, не раньше.

— Ясно, — кивнул Сытин. — Ну, значит, время у нас есть. Ты сам-то где остановился?

— Пафнутий у меня поживёт, — вмешался Божен. — Только вот что, Василий Михалыч! С этим делом тянуть нельзя. Отец Пафнутий обязан доложить о происшедшем.

Сытин повернулся ко мне.

— Слушай, Немой! А прикажи-ка дружинникам взять этих молодцов. Пусть ночку в темнице посидят. А утром мы их допросим.

Я с сомнением посмотрел на Сытина.

— Давай-давай! — кивнул он. — Если они ни при чём — так на постоялом дворе сэкономят. А если замешаны — пусть посидят, подумают.

Я вытащил из кармана зеркальце.

— Прошка! Не спишь? Найди Джанибека и Сашку с Мишкой! И рысью к дому Сытина! Дело есть!

— А нам что делать? — настойчиво спросил Божен.

— А вы подождите пока, — ответил Сытин. — Отец Пафнутий, сходишь с дружинниками. Посмотри, чтобы они тех самых взяли.

— Нехорошо священнику арестовывать людей, — мягко ответил Пафнутий.

Сытин опёрся руками о стол и наклонился к нему.

— Ты за помощью пришёл? Так помоги нам не ошибиться.

— Я к вам не приходил, — тихо, но твёрдо отозвался священник. — Меня попросил Божен, и я доверился ему. Но, видимо, ошибся. Вы вместо того, чтобы нечисть унять, людей хватаете. Это не по-божески.

Он тоже поднялся из-за стола и повернулся ко мне.

— Спасибо за хлеб-соль, княже! Я сейчас же иду к старшему волхву.

Сытин крепко сжал губы.

— Да погоди ты! Опиши их хотя бы!

Пафнутий неохотно остановился.

— Севка — коренастый такой. Рыжий, лицо всё в крупных

веснушках. Глаза голубые. А Сидор...

Тут Пафнутий снова замялся, подбирая слова.

— Сидор чернявый. Волосы, брови, глаза — всё, как смоль.

— Ладно!

Сытин махнул рукой.

Пафнутий кивнул мне и пошёл к двери. Божен поднялся вслед за ним.

Возле дверей Пафнутий остановился и бросил через плечо:

— Я предупрежу старшего волхва, что вы арестовали невинных.

***

Я проводил обоих святош до ворот. Отодвинул тяжёлый засов и потянул створку на себя. На улице стояли четверо монахов в длинных чёрных рясах, с копьями в руках. Их сопровождал высокий худой священник с серебряным крестом на груди. На его широколобом треугольном лице нелепым крючком торчал здоровенный нос, похожий на клюв.

Я рукой загородил дорогу Божену с Пафнутием. Крючконосый сделал шаг вперёд и сдержанно кивнул мне.

— Князь Добрыня Немой? Я — старший волхв Перуна, Воисвет. Позволь мне поговорить с братьями Боженом и Пафнутием!

Несмотря на вежливый тон, голос волхва звучал твёрдо, начальственно. На меня он смотрел холодно, словно оценивал.

Мне как-то сразу захотелось послать этого волхва на хер. Но я сдержал свой искренний порыв и кивнул головой. В конце концов, это их разборки, церковные. Да святоши, вроде, и сами собирались идти к этому Воисвету.

Воисвет перевёл взгляд на священников.

— Братья Божен и Пафнутий! Горько говорить, но вас обвиняют в поощрении святотатства! Я надеюсь, что это ошибка, но мы должны во всём разобраться. Идите за мной!

Пафнутий испуганно втянул голову в плечи. Божен покорно ссутулился. На меня они даже не оглянулись.

И я не выдержал.

Хера се! Свидетелей из-под носа уводят! Я князь, или кто?

— Эй, волхв! Я ещё не договорил со святошами! Да и сами они не очень-то хотят идти с тобой.

Взгляд волхва стал довольным и насмешливым. Как у сороки, которая списдила у растяпы блестящую побрякушку.

Этот гад словно ждал, что я полезу заступаться за Божена с Пафнутием.

— Извини, князь! Может быть, мы спросим этих почтенных священников?

Волхв только что в голос не заржал.

— Братья Божен и Пафнутий! Выполните ли вы мою скромную просьбу пойти в главное капище для разбирательства? Или предпочтёте остаться в гостях у князя нечисти?

— Мы идём! — нестройным, но дружным хором ответили святоши.

Тоже мне!

— Видишь, князь! Братья хотят как можно быстрее восстановить справедливость.

— Да мне по херу! — взбеленился я. — Я их не отпускаю!

— Во взгляде волхва появилась снисходительная жалость. Он заговорил с мной тоном, которым обычно разговаривают с маленькими детьми: