Ненаместные
Шрифт:
– Но Ким, ты же гробишь не только свое здоровье. Пассивное курение...
– Умарс, - перебил Ким, - мне кажется, доктор сказал, что повязку можно было снять еще вчера?
– Я...
– протянул тот, - к ней как-то привык. Забыл. Извини.
– Да ничего, а вот твоя сестра могла бы и проследить, - Ким отложил вилку, - раз уж она так увлечена медициной...
Ну вот. Опять его используют как средство давления. Мама вспоминает про Умарса, когда надо попросить у папы денег; Мрыкла - когда надо похвастаться своим добросердечием перед
А теперь Ким.
– Или Яйла...
– продолжил тот.
А Киму просто необходимо кого-то защищать. Носиться, как курица с яйцом. Умарс для Кима - единственный повод оставаться здесь, а не в Тьене. Но ему не нужно такое самопожертвование - как же объяснить?
Он справится сам. Он слабый и жалкий, но он как-нибудь выживет и без посторонней помощи.
Умарс снял повязку, рванув узел когтями. Под ней расплывался громадный фингал: вряд ли что-то успело измениться со вчерашнего вечера, когда он видел его в зеркале.
Веко и бровь ему зашивали. Было не очень больно, потому что под наркозом, но обидно - обещали, что останется шрам. Как клеймо.
Навечно.
Мрыкла изменилась в лице и отодвинула тарелку.
– Боги, Умарс, кто тебя так?
Она не видела его без повязки. Поздно вернулась в тот день из клуба. Суматоха к тому времени уже немного улеглась, а Умарса подлатали.
– Упал.
– Сухо ответил он.
Ким недоверчиво покачал головой, встал из-за стола.
– Просто врежь ему.
– Посоветовал он, - Так будет проще для всех.
– Мне врезать камню, о который я споткнулся?
– Все так же спокойно спросил Умарс.
– Ужас какой...
– Мрыкла прижала ладони к щекам, на миг позабыв о привычной манерности, - Боги... Я и не думала, что все так плохо... Это Медведь какой-то? Буур рода Нут, наверное, он вроде на класс старше? Я отыграюсь на его сестре, обещаю.
Такая решительность даже немножко грела, нечасто Мрыкла предлагала устроить вендетту не ради себя, а ради младшего брата, так что Умарс ответил не без сожаления:
– Нет, Буур здесь не при чем. Все нормально.
И почему Мрыкла так реагирует? Уже зажило же почти.
Ким насмешливо фыркнул, встал из-за стола.
Когда он проходил мимо Умарса, он хотел потрепать его по голове.
Но тот уклонился.
На самом деле Буур был косвенно виновен. В "банде" Данги он состоял вторым помощником. Может, рассказать? Тогда и он позора не оберется - Медведь, да под Жабой ходит, а Данга еще и младше его на год.
Нет, решил Умарс, это слишком мелкая и жалкая месть, он не Хвост, чтобы такое проворачивать. Когда-нибудь это всплывет и без его участия.
Первым помощником вообще была девчонка - рыжая нахальная Белка с щербинкой между зубов. Умарс в жизни не видел девчонки, которая улыбалась бы противнее. Ну, может, Мрыкла очередному парню, но это другое.
Она-то ему и врезала. Ногой.
Вспоминалось плохо: вот он вышел из школы, вот его окружили; стрясли
Но Данга не проверял. Ему было важнее сам факт того, что он и его банда отобрали деньги, то, что ему деньги отдают, и отдают безропотно, а не сумма. У Данги тоже была заботливая мамочка, в конце концов.
А потом, хотя Умарс и не делал ничего, и не сопротивлялся - просто отдал и все - Белка раз! Ногой и в глаз.
В подкованном тяжелом ботинке.
– Говорила же, умею, - сказала она, - А ты "не можешь, не можешь, девчонки не могут". Гони мое, я выиграла! Видишь? Не слабо!
– Угу, - согласно буркнул тот самый Буур, который еще три года назад был у Умарса на дне Рождения в коротеньком списке гостей месте этак на втором.
Сейчас Умарс даже не смог бы составить списка. Не было подходящих имен.
Умарс не видел, как подошел Данга: оба глаза слезились, и он зажимал руками поврежденную бровь, не до оглядывания по сторонам. В горле стоял ком, но Умарс старался не реветь. Так гадко ему еще не было.
Раньше его хоть не били. Не осмеливались. Какой-никакой, а Кот. А теперь...
Данга похлопал его по плечу.
– Извини, родной. Больно, да, Умочка? Поплачь, поплачь, будет полегче. Вот видишь, теперь твоему братику есть, из-за чего беспокоиться. Теперь я и правда злодей.
– Раньше ты просто забирал деньги. Был вор, а стал грабитель, - буркнул Умарс.
Ему было больно, унизительно больно, и раз уж его начали бить - какой смысл придерживать язык? Все равно сделают, что захотят.
– А ты ждал, что я позволю, чтобы деньги забирали у меня?
– Хмыкнул Данга, и сплюнул на дорогу, - Хватит с тебя на сегодня. Пшел.
Смачный поджопник, и Умарс действительно пошел. Домой. А что еще оставалось? Скрываться в катакомбах, пока не заживет?
Мама, конечно, распереживалась. Засуетилась, захлопотала, позвала доктора, сама на рану пошептала. Хоть не было в ней ни капли целительства, Умарс не возражал: пусть успокоится, если это ее успокаивает.
Ким, как увидел, сразу же запрыгнул в машину и унесся: Умарс, кажется, знал куда и зачем. Хорошо, что не знала мама.
Она подозревала Буура. Все сначала подозревали Буура.
Никто же не подумает, что это - один единственный удар с ноги какой-то там Белки, которая в детском саду решила почему-то заняться боевыми искусствами вместо танцев? Умарс даже лица ее не запомнил, только щербинку.
Зашивать рану, оставленную Медведем куда почетнее. Неужели сыночка начал проявлять лидерские качества и драться за место в стае? Умарс не удивился бы, если бы Яйла думала так.