Ненаместные
Шрифт:
– Ну, я и правда хотела кое-чему поучиться. И младшим больше доверяют. И вдруг ты бы оказалась ни на что не годной чинушей? Я бы тебе ничего тогда не рассказала! Я и Лиль сказала не болтать лишнего!
Притвориться стажером, чтобы устроить проверку, и совершенно не подумать, как легко может вскрыться настоящий возраст; уговорить младшего брата навесить на следящую-сопровождающую "пиявку", чтобы не звонить ей по телефону; пытаться украсть у подростка серьги, которые с очень малой вероятностью могут помочь сыну, всего за пару недель
Из этого всего можно было сделать целых два вывода: плохой и хороший.
Хороший: Ылли вряд ли подожгла дом Лиль, потому что Лиль и Герка так или иначе приложили руки к спасению ее сына и теперь ей очень нравятся. Ну и потому, что совершенно не умеет продумывать пути отхода, да и влиятельных родичей у нее нет, так что ее задержали бы еще в первую пару дней.
Плохой: ее суждениям касательно Яйлы не стоит доверять. Судя по всему, Яйла когда-то ее сильно обидела, и теперь всегда будет в глазах Ылли злодейкой. Чтобы кошка не сделала, все будет казаться ей частью злобного и страшного плана.
Нет, нельзя рубить с плеча.
Как минимум, надо разобраться с тем, что именно случилось на попрыгушках. Потому что теперь понятно, что именно попрыгушки, скорее всего, закончив одну историю - с серьгами, стали триггером для запуска истории новой - с поджогом. И никто не объяснит, в чем именно Лиль там напортачила, лучше самой Лиль. У нее было время об этом подумать. Для Жаннэй Лиль станет замечательным толмачом: она ведь своего рода билингв, попала в Тьмаверст в достаточно зрелом возрасте, чтобы понимать, чем Тьмаверст отличается от других городов, но при этом достаточно юной, чтобы полностью в этот город вписаться.
– Что ж. Пойду поговорю с Лиль, - Жаннэй встала, бросив короткий взгляд в свой кофе: в палате Лиль было пусто, около палаты тоже, Лиль же спала, по старой женской привычке обняв скомканное одеяло, - Герка!
Да, пожалуй, она сможет провести его так, чтобы никто не заметил. А значит из кожи вылезет, но проведет.
– И дайте мне какой-нибудь стеклянный шар, пожалуйста, - крикнула она в сторону кухни.
Голос повысила только из вежливости. Она отлично знала, что ее и так услышат.
– Она тебе нравится?
– Кто?
– Ну, Лиль. Ты ж ее будущий родственник, типа.
– Она мне нравится, но ты ошибся.
Умарс приехал сюда, чтобы повзрослеть и что-то понять в этой жизни. Пока что-то не очень получалось. Зато отлично получалось жарить на палочке сосиски.
– Это уже пятая.
– Угум.
– По три на человека!
– Возмутился Данга.
Умарс взял шестую.
– Я забрал твои сосиски, - кивнул он.
– Эй!
– Данга моментально подгреб себе зефир, - Иди ты.
– Можешь взять мои, - предложила Бинка, - я все равно не люблю подгорелое.
– Обойдусь, - вздохнул Данга, - Умака же на меня дуется, что тебе-то страдать. Раз Умка дуется, значит
– Но я правда не лю...
– Не на тебя, - уточнил Умарс, - на твоего брата. Я же не слепой.
Данга подобрался, посерьезнел.
– Бинка, - попросил он, - ты не могла бы встать к тому дереву и проследить, чтобы к нашему костру ни одна песчанка не проскочила?
– А я возьму и твои сосиски, - добавил Умарс, - в последнее время есть хочется просто зверски.
Тело менялось. Умарс стал лучше видеть, лучше видеть, лучше чуять. Больше есть. Мама радовалась, папа гордился, Ким, кажется, не заметил, Мрыкла поглядывала с опаской. Данга... однозначно заметил, но ничего не говорил.
Умарс не очень понимал, в каких они отношениях. Данга вел себя запанибрата, но он вел себя так со всеми: это был его способ существовать и добиваться своего. Хотелось, конечно, верить, что Данга общается с ним просто так, но... не получалось.
У Умарса уже очень давно не было друзей, но с тех пор, как мышцы начали наливаться силой, а трансформация легче поддаваться, желающие подружиться выстраивались в очередь. Все, не будет больше никаких больше одиноких дней рождения и приглашений на вечеринки, отправленных по ошибке. Кто знает, может, предусмотрительный Данга просто занял очередь первым?
Зачем ему вообще этот мутный парень? Что толку дружить с Жабой? Жабы коверные и лживые, и Данга пока ничем не опроверг этого стереотипа.
Челюсть взорвалась пульсирующей болью. Умарс подавился.
Данга пружинисто вскочил на ноги, сжав кулаки.
– Хищником заделался? Берешь что хочешь, оправдываешься какашками лесной птички? Ну вперед.
Умарс встал, потирая челюсть. В груди жгучим угольком тлела обида: за что?
Хотелось сказать что-нибудь едкое, но получилось только пробубнить:
– Какие еще какашки?
– Ну, тебе эту ерунду явно не напели. Для песни пованивает. Слушай, Умка... Я жаба. Мой брат жаба. И да, так вышло, что он общается с Лиль. Может быть и чего еще. Слухи пошли, это да, но... если бы на месте моего брата был бы какой-нибудь Волк, никто бы не пикнул, ясно? Если у девушки есть выбор - девушка выбирает, так всегда было. И ты бы не пикнул. Но Герка не хуже любого волка.
Данга говорил это тихо, и на первый взгляд совершенно спокойно. Но лицо его побледнело от ярости.
– Так что или не смей пищать, или готовься за это отвечать. Я и не посмотрю, что ты вроде как заделался моим другом. Я тебя уважал - но мне сложно уважать тех, кто чуточку нарастил мускулов и тут же развонялся.
Умарс посмотрел на свои руки. Недавно он научился выпускать отличные когти. Он легко побьет Дангу, не нужно быть жрецом Окоса, чтобы это понять. Но, выиграв бой, он начнет долгую и вряд ли победоносную войну. Потому что Данга настроен даже слишком серьезно. Потому что Дангу достали, и, отомстив Умарсу, он отомстит всем.