Ненаместные
Шрифт:
Но Ким определенно не был теткой. Ким был... Ким.
Одним пасмурным утром в дом вошел чужой усталый мужчина в недорогой подделке под брендовое пальто, паленых часах с блошиного рынка и скрипучих нечищеных ботинках. Папа подарил ему нормальные часы, ботинки почистили, а Мрыкла лично прожгла его пальто его же сигаретой и очень толсто намекнула, где брать новое.
Но это не помогло.
Он не перестал быть чужим.
А еще он закурил, и теперь Тьен прочно ассоциировался у Мрыклы с дешевыми сигаретами. А раньше она слышала в его имени перестук
Вышла подышать, как же! Ветер залепил ей порядочную порцию дыма прямо в лицо, и Мрыкла закашлялась.
– Извини, - сказал... да, брат. Когда-нибудь она привыкнет его так называть.
– Я почти привыкла, - вежливо соврала Мрыкла, - но тебе лучше отойти от входа. Тетушки загрызут.
Ким безразлично пожал плечами, и Мрыкла добавила раздраженно:
– Меня.
– Тебя-то почему?
– Потому что ты...- она замешкалась, выбирая синоним помягче - мужчина, старший сын?.. Вот!
– Наследник, - но все равно получилось слишком резко, и Мрыкла торопливо добавила, - я в парк. Хочу свежего воздуха. Только не говори никому. Скажи, что я в подвал за вином спустилась или типа того...
– Не поздновато ли?
– Еще солнце не село!
– отрезала Мрыкла припустила со всех ног.
И все равно его "хотя бы возьми куртку!" врезалось ей в спину. Хотя она и не подала виду, что услышала.
Да долгий бег ее не хватило. Надо было платформы надевать, а не каблуки, наверное. Она не подумала...
На полпути была детская площадка. Пустая, конечно: никому не хотелось гулять в такие промозглые осенние сумерки, да облака многозначительно клубились над головой, намекая, что вот-вот они устроят как минимум наводнение, а если поднапрягутся - так и второй великий потоп.
Мрыкла села на качели и вытянула гудящие ноги.
По привычке скосила глаза: нет, на соседних качелях Лиль не было.
Подруга стала куда реже ходить в гости. Ей теперь здесь было настолько неловко, что она даже не могла этого толком скрыть - а ведь она всегда была отличной актрисой.
Мрыкла всегда хотела себе сестру.
Возможно, это она заронила в мамину голову эту идею? Слишком часто приглашала, или сморозила что-то не то... Она всегда немного завидовала свободе Лиль, а теперь вроде как нечему завидовать, и вообще жена брата - это же почти сестра... Кошки всегда добиваются того, чего хотят...
Но на душе было тяжело.
Она хотела породниться, а вместо этого сделала двоих человек совсем-совсем чужими. Наверняка они винят и ее тоже. Есть за что.
Все говорят, что она очень похожа на маму.
Семейное сходство.
Мрыкла всегда подчеркивала это сходство. Копировала походку и жесты, потом - макияж, чуть-чуть даже стиль... Все дочери так делают.
Семья - это главное.
– Эй! Кошка драная!
– Крикнул ей какой-то пацан. И откуда он тут один? Поздно же.
Бегал он смешно: как-то... вприскочку, что ли. Скорее прыгал, чем бегал. Раз - и пересек площадку.
– Что-о-о?!
– для порядка возмутилась Мрыкла.
–
Пара первых капель упала ей на плечи. Мрыкла подставила ладонь. У нее не было сил отвечать на хамство - и встать тоже сил почему-то не находилась.
Хотя она терпеть не могла гулять под дождем, а уж тем более под ним сидеть.
– Плохо тебе?
– Вам.
– Значит, не плохо, - развел руками мелкий гаденыш, - ты ж Мрыкла, а там, - он махнул рукой, - твой дом?
– Угу. А что это маленький мальчик делает один на дороге так поздно?
– она очень старалась сюсюкать по-тетичьи, чтобы отомстить ему за "ты".
Хотя обычно она до такого не опускалась. Мама бы просто проигнорировала этого чудика и все. Потому что так и делают гордые кошки.
– Записочки носит, - буркнул тот, - надеюсь, эти придурки все-таки вспомнят про телефон. Ладно, мне еще домой ехать... Наказали, что б их. На. А то ливанет ща.
Он достал из рюкзачка зонтик и сунул ей в руки. А потом так же, припрыжку, побежал в сторону дома Пашт.
– А ты?!
– Зачем-то крикнула вслед Мрыкла, раскрыв, впрочем, подарок.
– Жабы не тонут!
– донеслось откуда-то издалека.
...Когда она вернулась домой, отказалось, что Ким ее ждет. Он ничего не сказал, просто забрал у нее зонт и поставил сушиться, а потом ушел в шумную гостиную.
Он все еще казался чужим, но Мрыкла кое-что поняла, когда сидела на мокрой детской площадке под дурацким детским зонтом в горошек.
Он очень старается заботиться о ней, как о сестре. А об Умарсе - как о младшем брате. Не потому что должен, и не потому, что кого-то копирует, и даже, наверное, не совсем потому, что считает это правильным, - а потому, что иначе не может.
Как она не могла не обнять его, когда он вернулся домой после долгой дороги.
Мрыкла ненавидела больницы. Они воняли. И люди в больницах воняли.
Больницы напоминали ей картинки с Царством Окоса. И там, и там люди ходили в одинаковых белых пижамах.
Она всегда была слишком живая для больниц. Даже когда болела.
Она стояла на остановке, когда поняла, что ей стоит вернуться. Автобус как раз подошел. Нужные раз в полчаса ходят. Дура.
И она вернулась.
Ким и эта, бледная, тоже из столицы, какеетам, сидели на соседних стульях. Бледная почти сливалась с зеленоватой больничной стенкой - и что вообще Ким в ней нашел?
Вряд ли его притянул запах Тьена, он даже консерву открытую не почует, убил себе нюх напрочь своими сигаретами, придурок.
Как смотрит, сожрет же сейчас. Сняли бы уже номер.
– Забыли что-то?
– спросила какеетам.
– Что такое?
– удивился Ким.
– Хотела сказать, что мама пригласила на ужин братьев Нут, - Мрыкла как можно безразличнее посмотрела на свои ногти, чтобы не смотреть на какеетам, а то еще решит, что ей на нее не плевать, - тебе стоит одеться поприличнее... И тоже поприсутствовать на ужине.