Ненаместные
Шрифт:
– Раньше мне не приходилось делать этого самой, - пожала плечами Жаннэй, - извини за руку.
– Ну, ты хотя бы стараешься, - Мрыкла стремительно возвращала свою непрошибаемую уверенность, - это мило, - и прежде, чем Жаннэй успела как-то отреагировать на это заявление, приложила телефон к уху, - Эй, Кортни? Ну где ты там бродишь?..
Слова "ритуал имянаречения" только звучали солидно. На деле это была обычная формальность. Марика, Варика и Чецка получили свои имена, еще когда сидели себе в мамином пузе и еще не освоили даже таких простых штук, как есть ртом и дышать легкими.
Но
Из-за того, что Чецка родился слабеньким, и отцу пришлось его донашивать, ритуал для тройняшек проводили куда позже обычного и без особой помпы. Хонга и Айна Ваар решили, что в этот раз другие ветви рода обойдутся без приглашений. В отличие от обиженных родственников, которые, прознав о таком непотребстве, начали названивать с самого утра, Данга с радостью притворился бы ветошью или собственным троюродным братом, лишь бы не тащиться на эту религиозную скукотень, но, увы, как когда-то от собственного имянаречения (на котором младенец-Данга орал благим матом, вывертывался и даже пытался укусить невозмутимого дядь Кееха за нос голыми деснами) так и в этот раз откосить ему не удалось. А когда Данга был чем-то недоволен, он выносил мозг Герке.
А Герка, между прочим, тоже не горел желанием тратить на все это целый день. Он уже разок смотрел, как нарекают Дангу, и ему шоу не особо понравилось. С тех пор он на такое ходил, только если дядь Кеех ему приплачивал.
Младенцы частенько орали, плевались и совершенно не понимали всей торжественности события.
А ведь в этот раз младенцев было целых три! Рекордное число на Геркиной памяти. И, хоть он нежно любил каждого из них, он также не понаслышке был знаком с их пронзительными голосами, в особо неудачные моменты (малыши уже могли трансформироваться, но еще не умели этого контролировать) усиленными горловыми мешками. Если обычные детишки выдавали что-то вроде "уаааа", то тройняшки все вместе звучали как какое-то оручее болото: "уаааа-ква-ква-увааа!"
По Геркиному скромному мнению, никакой ритуал, даже ритуал имянаречения, не должен был стоить окружающим барабанных перепонок.
Но его никто не спрашивал, а на выходе из машины еще и сунули в руки переноску с Марикой - Герка отличал ее от сестры по чубчику, выбивавшемуся из-под чепчика: у нее он был чуть пожиже и потемнее.
Подскочивший к машине Амме, обогнув Герку по широкой дуге (Герка давно заметил, что некоторые младенцев чуть ли не боятся, хотя и не понимал, как можно продолжать бояться младенцев, будучи, как Амме, вынужденным купать их в огромной бадье с травами чуть ли не каждый месяц), и начал помогать Хонге с выгрузкой подарков. Айна же сунула переноску с Варикой в руки среднего сына и как ценнейшее сокровище достала из машины закутанного в сто тысяч одежек Чецку. В отличие от крепких и прожорливых сестер, этот хлюпик удостоился чести прокатиться до бадьи на маминых руках.
Герка вздохнул. На самом деле мама тоже не хотела ехать, она все еще считала, что Чецка недостаточно окреп, но... традиции есть традиции, родственники со стороны Вааров выклевали бы ей все мозги, если бы она только посмела их нарушить, она и так затянула до последнего. Да и какая мать лишит дитятко духа-покровителя, даже если не особо в него верит?
Но ничего,
Интересно, какая инициация требуется его дару? Глупости! Герка помотал головой. Зачем придумывать обряд для одного-единственного человека? Тут он вспомнил про Пиита, но двое все еще не казались достаточно весомым числом.
Герка занес сестренку в заблаговременно освобожденный от гостей ресторанчик, и, пока дядь Кеех возился с тяжелыми дверями в конце зала, присел за пустой столик.
Осторожно, чтобы не разбудить, поправил сестренке чубчик.
Совсем маленькая, но такая яркая искорка сияла у нее в области солнечного сплетения, и Герка мог разглядеть ее свечение даже через ее комбинезочик и несколько одеялец. Чецке о таком огоньке только мечтать, его звездочка во лбу вечно мерцала, и только недавно начала разгораться.
Сначала Герка вообще боялся, что Чецка не выживет. К счастью, обошлось.
Хотя Герка все равно старался лишний раз к нему не приближаться: опасался, что как-то навредит, случайно. К сестрам он уже привык, с ними было спокойно, но младший брат казался таким хрупким...
Рядом плюхнулся Данга.
– Бинка сейчас, наверное, "Проклятых в скворечнике" смотрит, - горестно поделился он, - она давно собиралась.
Герка редко ходил в кино, поэтому понятия не имел, чего Данга лишился, но судя по его скорбному виду - как минимум нового мирового шедевра.
– С Умарсом?
– Нет конечно, - Данга нахмурился, - Умка пусть дома сидит и прыгает в свое удовольствие, придурок.
– О ком это вы?
– Спросила мама.
Она умела возникать неожиданно, посреди разговора, и невозможно было понять, сколько она успела услышать.
– Помнишь, Данга друга на турслет позвал?
– ответил Герка как можно безразличнее, а Данга тут же сделал вид, что его очень интересует, как Варика выдувает пузыри, и к разговору он не имеет ни малейшего отношения, - ну так они поссорились.
– И что, нет больше друга?
– расстроенно спросила мама, - А она того стоит?
– Кто?
– Обида. У него, наверное, были свои причины...
Данга не выдержал:
– Ну ма-а-ам! Сам разберусь.
– Дядь Кеех открыл ворота, - поспешил ему на выручку Герка, - пора.
– Не ворота, - Данга принял вид важный и назидательный, - а врата.
– Да какая разница!
Мама вздохнула и пошла к зияющим воротам... то есть, вратам. То есть, технически, вообще дверям.
И Герка с Дангой потянулись за ней.
Только их остановил отец.
– Давайте-ка сестер, - сказал он, - подождете тут. Амме, придержи двери.
Герка удивился: он кучу раз видел ритуал, и никто ему не запрещал. Что изменилось-то?
– Хонга, что не так?
– голос у дядь Кееха тоже был удивленный, - Старшие смотреть не будут?
– Ни Данга, ни Герка, не подходят под определение родителей, жрецов или маленьких детей, за которыми некому присмотреть, дядь Кеех, - спокойно ответил отец, - поздновато им. Разве нет?