Ненависть и месть
Шрифт:
Но дальше намерений в большинстве случаев продвинуться не удалось. Скупые, расчетливые, осторожные немецкие финансисты стали тщательно просчитывать все варианты и взвешивать все «за» и «против». Едва ли не каждый из них приходил к выводу, что обещанные Кононовым высокие проценты и сверхдоходность сделок не более чем миф.
Рискнуть отважились лишь немногие.
Количество банков, которые рискнули пойти на сотрудничество с Российским коммерческим биржевым, можно было пересчитать на пальцах одной руки. Среди них не было ни одного крупного, входившего хотя бы в первую сотню западногерманских банков.
Сам Кононов
Потом немцы сами объяснили ему причины. Во-первых, финансовые учреждения, более развитые в экономическом и социальном отношении в Западной Германии, готовились к грядущему объединению с Восточной Германией. Не имея полного представления о реальном положении на Востоке, западногерманские финансисты берегли каждую марку для приватизации восточногерманских предприятий.
Во-вторых, крупные банки очень дорожили своей репутацией, ведь всякий провальный, убыточный проект обязательно становится предметом рассмотрения на общем собрании акционеров; подробности, как бы тщательно они ни скрывались, просачиваются в прессу, авторитет банка среди вкладчиков падает, а значит, резко снижаются доходы. В условиях жестко структурированной экономики это может привести к катастрофе.
Сотрудничать с только что родившимся Российским коммерческим биржевым банком отважились лишь несколько небольших структур, у которых не было шансов отхватить приличный куш во время приватизации восточногерманской экономики и чья репутация не была столь высока, чтобы слишком сильно задумываться о последствиях. Суммы сделок колебались в пределах нескольких сотен тысяч марок.
Но Александр Кононов сумел посрамить всех скептиков и недоброжелателей. Сделки принесли всем его партнерам по нескольку десятков процентов прибыли.
Добрая тетушка Инфляция преподносила Кононову один подарок за другим. Он не проводил никаких операций с недвижимостью, не вкладывал деньги в производство, не кредитовал крупных экспортеров. Продажа и перепродажа валюты, а попросту спекулятивные операции с валютой позволяли зарабатывать огромные деньги, избегая ненужной банковской рутины. Главное – вовремя продать, а потом вовремя купить.
Выдающийся математический ум Александра Кононова с абсолютной точностью вычислял эти необходимые моменты. Многие из тех, кто пытался последовать его примеру, разорились, а Российский коммерческий биржевой тем временем процветал.
Прибыльная приватизация экономики Восточной Германии оказалась блефом. Предприятия, построенные, по большей части, при помощи Советского Союза, оказались настолько устаревшими с технологической точки зрения, что ни о каких быстрых прибылях после их приватизации не могло быть и речи. Требовались громадные инвестиции, долгие годы не сулившие никакой отдачи.
И вот тут западногерманские финансовые бонзы обратили свое внимание на молодого российского банкира. Теперь предложения сыпались на Кононова, как из рога изобилия. А он не торопился, придирчиво отбирал самые выгодные, сбивал проценты, выторговывал льготы. Только на этом ему удалось заработать еще несколько
Сейчас, когда для Кононова путь домой был отрезан, ему оставалось лишь заглянуть во Франкфурт и снять свои деньги с личного счета.
Всякий раз, попадая в этот город, он сожалел, что не может задержаться в нем дольше, чем того требуют дела. Каждый раз схема его пребывания здесь была до однообразия проста: аэропорт, банковский офис, ресторан, отель, аэропорт. Хотелось бы задержаться подольше, на несколько дней, вырваться за пределы этого круга, отвлечься от финансовых забот, пожить в зеленом пригороде, поглазеть на достопримечательности, выехать в загородный клуб.
Но Кононов не мог позволить себе такой роскоши. Несколько дней, потерянных на отдых в это благословенное, сулящее неслыханные перспективы время, означало потерю нескольких десятков или сотен тысяч долларов.
Впрочем, и сейчас ситуация была не лучше. Кононова преследовали буквально по пятам, и каждый лишний час пребывания в Европе мог обернуться не только потерей денег, но и свободы. Именно поэтому Александр Кононов, сойдя с поезда в половине девятого утра, не стал тратить времени понапрасну.
Пройдя через огромное светлое здание франкфуртского железнодорожного вокзала, он позволил себе роскошь задержаться на минуту лишь у гигантского стеклянного стенда с игрушечной железной дорогой. За стеклом был целый город со старинными, покрытыми черепицей зданиями, пассажирским вокзалом, сортировочными станциями, железнодорожным депо, стрелками и путями. По ним одновременно двигались полтора десятка составов с вагонами для пассажиров, цистернами, грузовыми платформами, переключались стрелки, моргали разноцветные огоньки семафоров, стучали на игрушечных стыках маленькие колеса. Когда-то давно, в далеком детстве, маленький Саша Кононов мечтал об игрушечной железной дороге, и сейчас, глядя из-за прозрачного стекла на мчащиеся навстречу друг другу крошечные поезда, он на мгновение возвращался туда, в свое детство…
На площади перед железнодорожным вокзалом находилась стоянка такси. Но не успел Кононов выйти из огромных стеклянных дверей, как к нему тут же устремились двое бомжей, таких же грязных, дурно пахнущих и убогих, как и отечественные. Увидев молодого, прилично одетого человека с «дипломатом» в руке, они стали клянчить у него милостыню. Один из бомжей держал в руке почти опустевшую бутылку вина и все время показывал на нее пальцем, лопоча что-то по-немецки.
Кононов, испытывавший отвращение к подобного рода типам, едва увернулся от грязных рук, которые тянулись к его шикарному костюму. Торопливо вытащив из нагрудного кармана банкноту достоинством в десять марок, он швырнул ее на мостовую.
Бомжи, не поверившие такому счастью, принялись вырывать купюру друг у друга. Когда Кононов садился в такси, они уже начали драться.
Водителю вышедший из здания вокзала пассажир назвал адрес в центральной деловой части Франкфурта-на-Майне. Там, на улице, выходившей к набережной Майна, располагался небоскреб с зеркальными тонированными стеклами и начищенной до блеска табличкой у автоматически открывающихся дверей – «Зюддойче банк».
Рабочий день только начинался, и посетителей было немного. Кононов подошел к окошку операционного отделения и на сносном немецком объяснил сотруднику банка, что хотел бы закрыть свой личный счет, а деньги перевести в другой банк.