Ненавистный брак
Шрифт:
Наташа с плохо скрываемой яростью отошла от Кати и попа.
– Ну что, Катюшка, – удовлетворенно пробормотал старый поп, – сдается мне, что теперь наш барин едет по дороге к счастью.
– Все так ладно, батюшка, что я и сказать-то не решаюсь, только господа молю, чтобы после этого земного чуда, барыня наша подарила Александру сына…
– А тебе внука…
– Молчи, батюшка… Христом богом прошу, молчи! Вспомни, что я поклялась ничего не говорить. Сейчас я всего лишь Катя, верная служанка князя.
– Ты поклялась себе самой, а больше никому, и правильно было бы, чтобы
– Раньше я хочу видеть его счастливым, батюшка, а вот барышня-то наша, Наташа… не дает она мне покоя. Есть в ней что-то чудн'oе, пугает она меня. Она не такая, как была, и ее любовь к Александру меньше не делается. Я думаю, ненавидит она барыню-то нашу…
– Не пугайся, Катя, доверься господу нашему. Думай о том, что все село молится вместе с тобой, и, несмотря на все прошлые ужасы, козни и помехи любовь твоего сына восторжествует…
***
Что-то тонкое, едва уловимое связало Александра с Лизой после дня, проведенного вместе. Теперь они разговаривали как понимающие друг друга супруги, и никакая тучка не замутняла небо их непрочного, хрупкого счастья. Лизу переполняли чувства; она хотела взять себя в руки и казаться спокойной, безразличной, холодной, но напрасно. Карелин старался выглядеть суровым и непреклонным, но с тем же успехом. Они впервые улыбались друг другу и разговаривали приветливо, почти душевно.
Ближе к ночи Лиза пожелала мужу спокойной ночи и направилась к лестнице. Александр пошел, было, за ней, но вдруг остановился, вспомнив что-то мучительно неприятное. Лиза посмотрела мужу в глаза, и воспоминание вмиг исчезло, словно пристальный взгляд ее зеленых глаз имел над ним какую-то необычную власть.
– Лиза, – нерешительно начал Карелин, борясь со своими чувствами. – Мне хотелось бы о многом поговорить с тобой. Я никогда не стал бы говорить об этом, но сейчас, мне кажется, ты хотела бы услышать то, что я хочу тебе сказать.
– Да, Александр, я буду очень рада. Мне тоже нужно сказать тебе кое-что, и я тоже не думала, что когда-нибудь скажу тебе об этом...
– Тогда говори, – в нетерпеливом волнении попросил он.
Неосознанно он взял Лизу за руку, и сердечные тайны уже готовы были сорваться с их губ, но снова, уже во второй раз, им пришлось разойтись. Шаги, голоса, непонятная суматоха заставили их подбежать к двери. Катя, Наташа и другие слуги торопливо шли через двор к дому.
– Сюда, несите сюда! – давала указания Наташа. – Осторожнее!
– Что тут происходит? – раздраженно спросил Александр.
Как всегда обаятельная, Наташа подошла к двери.
– Из Киева приехали Николай и остальные, кто ездил с ним, – пояснила она, – только они не одни. На дороге они нашли раненого мужчину, думаю, он при смерти. По-видимому, на него напали какие-то грабители. Николай, естественно, привез его сюда...
Александр и Лиза быстро пошли по галерее, ведущей во двор. Под сводами галереи навстречу им шел Николай с помощником. В руках они тащили наспех сделанные носилки, на которых неподвижно
– Грабители? – удивленно повторил Карелин, глядя на лежавшего без сознания мужчину.
– Так ведь, барин, – Николай передал свою ношу другому слуге и подошел к князю, – мы нашли его на обочине дороги, совсем голого и раненого. А раз он еще дышал, я решил привезти его сюда. Он сказал всего одно слово: “грабителии”. Так мы и узнали, что на него напали и ограбили.
– Живее, – приказал Александр, – положите его поближе к огню, он, должно быть, совсем закоченел. Наташа,прошутебя,займисьимнемедленно.
Слуги положили носилки рядом с большой печью, и руки Александра приоткрыли лицо раненого. Это был молодой человек с каштановыми волосами и правильными чертами лица, только сейчас лицо его дергалось и кривилось.
Лиза шагнула вперед и остановилась, побледнев от страха. Без сомнения, она знала этого человека, эти волосы, это исказившееся, смертельно-бледное лицо. Перед ней был Федор Лаврецкий. С секунду, не веря своим глазам, Лиза смотрела на него, а потом всё вокруг нее завертелось, закружилось, и она стала оседать на пол, погружаясь в темную пропасть беспамятства. Изумленный и встревоженный, Александр бросился к Лизе, чтобы подхватить ее на руки; следом подошла и Наташа.
– Это обычный обморок, Александр. Она просто испугалась, увидев раненого. Пусть ей дадут нюхательную соль, этого вполне достаточно.
В ушах Карелина звучал холодный, надменный голос Наташи, и он зло посмотрел на нее, с трудом сдерживая свою ярость. С драгоценной ношей на руках, Александр направился к комнате жены. За ним шли напуганные Катя и Нюшка.
– Я подойду, как только закончу с раненым, – сказала Наташа вдогонку.
Она подготовила комнату на нижнем этаже, рядом с библиотекой, которую Лиза выделила для гостей, принесла аптечку и теплую вскипяченную воду. Своими ловкими руками Наташа принялась умело обрабатывать раны на теле мужчины. Федор по-прежнему оставался неподвижным и не подавал никаких признаков жизни. Вдобавок ко всему у него была пробита голова: именно из-за этой раны он и потерял сознание. Николай усердно помогал Наташе в ее нелегком деле. Когда раны были промыты и забинтованы, он надел на Федора теплую рубашку и укрыл его шерстяным одеялом. Видя, что раненый снова мечется в горячке, Наташа влила в него сердечное лекарство, приготовленное ей самой. Нахмурив брови, она пощупала пульс и убедилась, что сердце слабо, но бьется. Сверху спустился Александр узнать, как дела.
– Кто может быть этот человек? – недоумевающе пробормотал он. – Это не крестьянин, разумеется, но у него ничего не осталось из одежды, чтобы узнать о нем хоть что-то.
Николай и Владимир вернулись к своему рассказу, а Наташа прикладывала ко лбу Федора холодный компресс.
– Наташа, я сам займусь им, – сказал Александр, – а тебя я прошу подняться и осмотреть Лизу. Этонеобычныйобморок.
Наташа послушно отправилась наверх. Карелин, сдерживая желание побежать следом, отыскал в кармане папиросу и нервно закурил. Катя подбросила в печурку дров, и огонь разгорелся сильнее, согревая комнату. Раненый поудобнее вытянулся на кровати.