Ненавистный рыцарь на белом коне
Шрифт:
— Ритуал по очернению тела представляет собой оргию, ведь так?
— Опять белёсые ведьмы растрепали? — С раздражением в голосе произнесла Изелла.
И снова в её глазах не было ни капли раскаяния.
— Ты солгала мне. Снова. — Процедила я сквозь зубы.
— Не переживай ты так, сложно только в первый раз, — косо улыбнулась Изелла.
Подлая дрянь. Что ей движет? Желание быть с дочерью или желание использовать дочь, которая обретёт особое могущество?
Не было больше сил смотреть на неё. Вышла из комнаты, но тут же наткнулась на верховную.
— У тебя должно быть много вопросов, — поняла Йохана. Видно
Отказываться не стала и прошла за ней.
Йохана подтвердила сведения о непотребствах во время очернения тела и человеческие жертвы во время очернения души.
— Чтобы стать ведьмами надо очернить тело и душу. Сначала тело, потом – душу. Именно в таком порядке, — резюмировала верховная. — Но ты отмечена особой ролью. Сам Властелин, тот от кого мы черпаем силу, будет участвовать в твоём первом ритуале и это даст особое могущество. Такая милость выпала только двоим из нас – мне и Мариэлле.
— Тёте Марине? — Уточнила я.
Йохана кивнула.
— Мариэлла была в отчаянии. Я это сразу поняла когда увидела её в лесу. Она собирала коренья. Худая, босая в изношенном до дыр платье. Я подошла к ней, мы разговорились. Оказалось что они с сестрой уже два года как стали сиротами и еле сводили концы с концами. Я предложила дар. Рассказала о ритуалах, всё, без утайки. Мариэлла согласилась сразу, не раздумывая.
— А Изелла? — Не повернулся язык назвать её мамой. — Почему она решила стать ведьмой?
— Ей хотелось отомстить одному лорду, от которого у неё родился ребёнок. А ещё она завидовала сестре. А той ой как не хотелось, чтобы Изелла очерняла себя. Но решать было не ей. Как только твоя мать получила могущество, сразу же явилась в замок этого самого лорда, в его покои, где он спал со своей молодой женой и спалила их обоих.
Да, эту часть истории я уже слышала.
— Почему тётя Марина меня украла? — задала один из фундаментальный вопросов, который меня мучил.
— Должно быть, чтобы спасти тебя.
Спасти?! У меня отвисла челюсть.
— Спасти от кого?
— От Изеллы, твоей матери.
Я ошарашено на неё посмотрела.
— Как я уже сказала, Властелин одарил своим особым даром только двоих из нас, а теперь – вот ещё тебя. Он предпочитает невинных девушек с чистыми душами. На очернение к Изелле он не явился. И чтобы получить побольше власти на очернении души она решила зарезать собственного ребёнка. Тебя, детка.
Слова верховной отозвались во мне гулким эхом. Глаза наполнились непрошенными слезами. Обретение матери, которому я так радовалась оказалось химерой.
— А может Мариэлла решилась на такое безумие ещё и потому, что ведьмы не могут иметь детей, — задумчиво продолжила Йохана. — Хочешь узнать что-то ещё? Например, почему существует ни один мир, а целых два?
Я посмотрела на верховную стеклянными глазами. Признаться теперь меня это почти не интересовало, но я кивнула и Йохана снова заговорила.
— Больше пятисот лет назад между ковеном и природницами, коих в те времена насчитывалась добрая сотня разразилась великая битва. Природницы стали проигрывать и тогда их жрица призвала и обрушила всю мощь земли. В итоге наш мир раскололся и появился зеркальный мир, тот, откуда ты прибыла,
— То есть мир в котором я выросла – зеркало вашего? — Спросила я, верховная кивнула. — Так в той битве победа осталась за ковеном?
Йохана усмехнулась:
— В войне, которая уничтожает землю не побеждает никто.
Мы замолчали. Я была раздавлена, разбита, размазана. Мать обернула меня в тёплое одеяло лжи, а теперь оно осыпалось по ниткам, и я мёрзла от холода. Верховная не хотела отпускать меня такой и решила подбодрить рассказом собственной истории.
— А знаешь почему я в своё время очернила тела и душу? Из-за любви. Из-за любви к своим родителям. Около сотни лет назад по здешним местам своей костлявой рукой прошлась чёрная оспа. И не было от неё спасения, но ходили слухи о трёх ведьмах, живущих на болоте. Я была готова на всё, чтобы излечить мать и отца, а потому отправилась искать тех, кто в силах был это сделать. Найти ведьм оказалось не так сложно, а может они и сами меня нашли. Я умоляла стоя на коленях. И ведьмы поведали мне о ритуалах, дающих невиданную силу. И вот я очернила тело, очернила душу, получила магию. Магия могла практически всё, но не то ради чего я обратилась. Ведьмы не лечат. Лживые отродья мне об этом не сказали. «Ты должна быть благодарна», — кричали они своими мерзкими сиплыми голосами. Я напала. Они противостояли мне все втроём. Однако сам Властелин участвовал в моём очернении тела, и я стала сильнее их всех. Всех троих. Умирали они долго и мучительно, уж об этом я позаботилась, — Йоханна недобро усмехнулась. — Итак, я очернила себя из-за любви, Мариэлла от отчаяния, Изелла ради мести. А зачем это тебе, детка?
Да ни зачем! Мне этого не нужно!
— А могу я отказаться? Могу не проходить ритуалы? — Спросила я с надеждой в голосе.
Йохана вздохнула и покачала головой:
— Может я бы и позволила остаться нашей служанкой, если бы Властелин не соизволил лично участвовать в твоём очернении тела.
Весь оставшийся день чувствовала напряжённые взгляды и слежку. Слежку за каждым моим шагом. Надо было во чтобы-то ни стало отвести подозрения, и я сделала вид, что смирились и собираюсь пройти их гнусные ритуалы.
Вскоре я была вознаграждена – ведьмы потеряли бдительность и мне удалось прокрасться на чердак. Агрорх тут же встрепенулся и выжидающе уставился на меня, но когда понял, что у меня нет того, что я ему обещала, заметно поник. Да, у меня не было с собой лепестка дивной кувшинки за то был перочинный нож.
— Слушай внимательно, Агрорх, сейчас я открою клетку и мы выпрыгнем в окно. Да мы, Агрорх, я тоже не останусь с этими, как ты говоришь гнусными ведьмами.
Сатир вперил в меня свои аквамариновые круглые глаза.
— Аггррхх, клетку не открррыть! Дверррь без замка, аггррх.
Я поняла его волнения.
— Хоть я и не ведьма, но магией владею. Так что ключ мне не нужен, особенно раз его некуда вставить.
Агрорх заметно оживился.
— Аггрхх! Аггррх! Сбежим от гнусный ведьм, аггррхх, — заметался он по клетке.
Шикнула на него, чтобы вёл себя потише. Вынула перочинный нож и уже привычным движением резанула ладонь.
— Дверца клетки отворись, узник больше не томись, — прошептала я и дверца клетки под удивлённым взглядом сатира (что признаться меня немного задело) сама собой открылась.