Ненавистный рыцарь на белом коне

Станис Елена

— Наперёд поможем околдованному мужчине, — обратилась Цветана к Верее, имея в виду Брэнота.

Они обступили лорда Макотского, образовав вместе с ним треугольник. Могу поклясться что видела как неестественно сверкнули глаза природниц и вокруг Брэнота ненадолго возникло зеленоватое свечение. Новая магия. Более сложная чем очернённое ведомство. Сколько понадобится времени, чтобы освоить её?

— Фоти… — еле слышно произнёс мой рыцарь.

Я встрепенулась и бросилась к нему. Первое что он попытался сказать когда смог говорить это моё имя. Я тепло улыбнулась и взяла его за руки, с радостью ощутив, что он пусть и слабенько но сжал мои ладони.

— Да, любимый,

я здесь, теперь всё будет хорошо, ты скоро поправишься, и мы сможем вернуться, — затараторила я едва поспевая за собственными мыслями.

— Фоти… — снова попытался произнести мой бедный Брэнот.

Эх, до чего у меня длинное имя.

— Зови меня Фотя, — не веря что сама говорю это, предложила я.

И тут же пожалела.

— Фотя! Какое чудесное имя! Фотя! — заверещала Верея и активно припустилась растанцовывать вокруг меня.

В этот момент отчаянно хотелось её придушить.

— Слушай, Верея, а что умеют природницы? Ну кроме лечения? — постаралась я её отвлечь новой мыслью.

— Природницы могут много-много, Фотя! Как хорошо, Фотя, что ты теперь тоже природница! Фотя! Какое чудесное имя!

Зараза.

— Верея, зови меня Фотиния, — не выдержала я. — Фотя – это только для тех, кто собирается на мне женится. Вот видишь кольцо с изумрудом у меня на пальце, — я покрутила перед природницей перстнем и махнула на Брэнота, — это его. Он собирается на мне женится, поэтому для него я – Фотя. Но для тех кто не собирается на мне женится я – Фотиния. Понятно?

Девушка заметно поскучнела и мне захотелось её приободрить.

— Но я очень рада что стала одной из вас. В душе я всегда знала что ближе к природе чем другие люди. Эх жаль только, не смогу теперь избавляться от паразитов – ну там блох, комаров, клопов всяких.

— Так Фотиния может призвать пижмы цвет, — пожала плечами Верея и я торопливо подкрепила самой тёплой улыбкой её понятливость насчёт моего имени.

— Научишь как?

Ответить Верея не успела. До нас стал доходить нарастающий треск ломающихся веток. Кто-то к нам приближался и очень быстро. Я метнулась к моему рыцарю и сильно взволновалась, увидев обеспокоенность на всегда спокойном лице Цветаны. Она подняла руки и вокруг меня и Брэнота обвилась лоза дикого винограда. Я сидела на корточках, прижавшись к моему тоже взволнованному рыцарю и напрягаясь всматривалась в просветы укрывших нас виноградных листьев. Видно было плохо, но узнала Йохану и Пальмиру я сразу же. Две ведьмы прилетели (в буквальном смысле!) к обвитому плющом домику.

— Как же тут убого, — холодно проговорила долговязая Йохана и я ощутила исходящую от неё силу. Но теперь вместо волнующего чувства эта сила у меня ассоциировалась лишь с одним словом: «мерзость».

Цветана сделала ей шаг навстречу.

— Чем обязаны столь сомнительной чести, — проговорила природница не менее холодным тоном.

Они стали друг напротив друга. Две верховные. Две поджарые пожилые женщины, владеющие магией. Но на этом сходство заканчивалось. Йохана одетая в чёрное шёлковое блио, расшитое золотой нитью стояла как всегда прямо, расправив плечи, Цветана же, на которой было простенькое холщовое платье была чуть сгорблена и едва доставала ведьме до пояса. Первая смотрела высокомерно с нескрываемым пренебрежением, вторая – с гордым достоинством. И магия, витающая вокруг них, была совсем разной и это ощущалось всё больше, поскольку воздух сильнее и сильнее полнился ею. Слов между верховными больше сказано не было, они были и ни к чему, женщины демонстрировали друг другу силу, которую готовы были пустить в ход в любой момент.

Верея

заметалась. Она не выносила ведьм, но и уйти, оставив нас и дом не могла. В результате девушка бегала по кругу причитая «гнусные ведьмы, гнусные ведьмы». Вспомнился Агрорх, он тоже постоянно повторял «гнусные ведьмы». Должно быть эти двое знались.

— Строишь из себя невинность, а сама украла чужого мужа! — Наступала на Верею Пальмира. — Мы узнали, кому обязаны излечением Велизара. Кто бы мог подумать, что это окажутся лесные замухрышки! Не смогла найти себе мужика, так на чужого позарилась?!

— Гнусные ведьмы, гнусные ведьмы, — металась несчастная Верея.

— Что за полугнилая лачуга, заросшая мхом? — Переключила Пальмира внимание на дом. — Небось и пауков там тьма тьмущая. Знаю хорошее средство от паутины, окажу вам услугу задаром… Лачуга лесная, что мхом поросла, вспыхни пламенем ярким и сгори вся дотла!

Из губ Цветаны вырвался вскрик. Короткий и тихий, но полный ужаса. Верея упала на землю и начала ловить ртом воздух словно выброшенная на берег рыба. Домик, обвитый плющом, на крыше которого цвела заячья капуста полыхал в огне.

Ведьмы ушли.

Я кое-как разодрала ветви виноградника и вышла из укрытия.

— Мне так жаль, — только и смогла сказать я.

— Где теперь будет жить Верея? Где теперь будет жить Цветана? — Причитала убитая горем Верея.

— В моём доме, — чётко произнёс Брэнот.

Все обернулись на него.

Цветана подошла ближе и кивнула. А потом села подле него и вокруг снова возникло зеленоватое свечение.

К концу дня Брэнот смог не только чётко говорить, но и подняться на ноги. Но он всё ещё был слаб и передвигался с трудом. Двигались мы к замку лорда Макотского через лес вереницей с небольшими остановками и приблизились к крепостным воротам только к заходу солнца.

Со смотровой башни недружелюбно выкрикнули «Кто идёт?».

— Не признали хозяина?! —Также недружелюбно крикнул Брэнот, но тут же зашёлся кашлем.

Прошло около пятнадцати минут, пока не начали спускать подъёмный мост. О том распорядился находящийся внутри замковых стен граф Колояр, дядюшка Брэнота. А когда мы вошли, то заметили и тётушку Пульхерию.

Оказалось, что дядя и тётя Брэнота вместе, в сопровождении челяди прибыли в замок лорда Макотского как только разнеслась весть о его странном недуге. Тётушка Пульхерия неоднократно повторяла, что только благодаря её заботам, дядюшка Колояр соизволил прибыть и всё ценное в имении не было растащено слугами или того хуже – угодья не прибрал к рукам «гнилой байстрюк», как она ласково величала Дарека. Цветану и Верею Пульхерия, равно как и её супруг, встретили с недоумением, но потом достопочтенная леди пришла к умозаключению, что будучи сломлен недугом Брэнот проникся симпатией к таким же убогим и проникся настолько, что притащил с собой этих двоих.

Я сидела в своей светлице возле стрельчатого окна за столом и уже второй час гипнотизировала розу в горшке. По правде сказать комнатные горшки с цветами в замке были новшеством и моя идея использовать их вместо ваз воспринимались слугами со снисходительным скептицизмом, всеми кроме Веселины, разумеется, ей-то моя идея показалась фантастически прекрасной. Когда они встретились с Вереей, то с первой секунды прониклись симпатией и сейчас за окном, в которое я время от времени поглядывала, пританцовывали возле пруда. Эх жаль будет если заколка перестанет действовать, юная природница лишиться близкой по духу подруги.