Ненавижу магов
Шрифт:
– Папа! – моя зельеварка так грозно кричит на пьяного мужика, что он невольно кривится. – Я же сказала, что объясню!
– Что ты мне объяснишь? – подрывается тесть и в ответ горланит так, что уши в трубочку скрутились. – Я ушел с мужиками на охоту, вернулся через два дня, а ты уже уехала непонятно куда и непонятно зачем! За четыре года ни разу не приехала и ни строчки не написала! Вот откуда мне было знать, что ты жива?
– Из маячка, который ты ставишь всем своим дочерям с рождения, папа! – замечает Пенелопа с раздражением, а затем обеспокоенно смотрит на
– Да куда же там, в порядке! Твоя мать всю душу мне за эти четыре года вынула! – заныл тесть, не понимая, что дочь обращается не к нему.
– Да вижу я, – скептически вздыхает жена, пока я поднимаюсь на ноги и ее тащу вслед за собой.
Из открытой двери дует ледяной ветер, Пенелопа словно не замечает этого, стоит босиком, пока подпаленный свитер и рубашка еле прикрывают ее ноги. Может, и рискнул бы взять ее на руки, но боюсь, жена вряд ли обрадуется, если ещё один родственник узнает, чем мы здесь занимались.
– Обычно принято не бросаться заклинаниями налево и направо при первом знакомстве, – замечаю, отвечая на его злость и ненависть, направленную в мою сторону.
– Кто здесь тявкает, недоучка? Даже элементарной защиты поставить не смог! Дилетант! – резко вскочил на ноги пьянчуга, чуть не налетев на нас.
Мне нечего ответить, но слова его я запомнил. Легонько задвинул жену себе на спину, а то мало ли, попадет еще, размахался здесь своей магией.
– Не соизволите ли свалить отсюда по-доброму? – саркастично-вежливо у него интересуюсь.
– Уйти из собственного дома? Ты кем себя возомнил, чтобы выгонять меня? Моей женой? – начал бодаться этот баран, и в нашу сторону снова полетело заклинание.
– Давайте выйдем, – все больше завожусь, смотря на мага сквозь синюю дымку, – я вам сам все объясню.
Слишком свежи мои воспоминания о том, как на нее действует магия, я же поэтому и не проверял, могу ли ее заставить, как и других, сделать то, что мне хочется. Точно, я же просто могу ему приказать уйти.
– Что ты мне объяснишь? – хватает меня за плечо, пытаясь добраться до дочери. – Пенелопа, кто этот парень?
Заламываю его руку, так что кряхтит, пытаясь нанести ответный удар магией.
– Вальтер, не надо, – просит жена, но я не прислушиваюсь к ее словам.
– Увидим, кто из нас дилетант, – рычу сквозь зубы, мне даже без магии ничего не стоит его проучить, – но только проспись сначала, пьяница.
– Это кто пьяница? Кто пил? Я?! – кричит этот идиот, с трудом стоя на шатающихся ногах.
От него так несёт алкоголем и рвотой, что едва не выворачивает. Да что он вообще здесь забыл? Это же не дом, а сарай. Почему он здесь? Какое-то у меня нехорошее, мерзкое ощущение, что он не раз заявлялся сюда в пьяном виде. Может, я параноик, но чувствую его ревность. Разве это должен чувствовать отец, застав дочь с парнем? Как-то я не уверен… Эта семейка – то ещё дно! И я не понимаю, за что Пенелопа их так ценит и любит, ведь они совсем этого не достойны. В них нет ничего хорошего, они просто ее используют. И одна лишь мысль о том, как далеко они в этом зашли, вызывает ярость.
– Прекратите
Не знаю, мне радоваться, что она стала спиной ко мне? Так, словно приняла мою сторону, или защищает меня. Второй вариант мне не нравится, это я ее должен защищать, а не наоборот. Да к тому же, а не боится ли она этого пьяного буяна? Осторожно обнимаю ее за талию и прижимаю к себе ближе, чувствую ее беспокойство и легкую злость, но не более.
– Ты что себе позволяешь, сосунок? Кого в мой дом привела, дочка?
– Мужа! – резко выкрикивает зельеварка, видимо, окончательно потеряв терпение. – Это мой муж – Вальтер, – махнула рукой в мою сторону, – а это мой отец, Михаил. Познакомьтесь и прекратите использовать магию, такое чувство, будто вы не друг другу больно хотите сделать, а мне.
Закончив нас представлять друг другу, жена вырвалась из моих объятий и пошла к кровати, снова одеваться. Встаю так, чтобы этот подозрительный «папочка» не видел дочь, но тот и сам отворачивается в сторону. Думает обо мне, судя по эмоциям, в нем борются несколько чувств: неверие, недоверие, сомнение, раскаянье и жалость. Этот маг меня жалеет? Невольно вырывается смешок, прячу его за кашлем.
– Одень, – шепчет Пенелопа и мне на плечи ложится что-то похожее на пиджак. – А ты, пап, иди спать, и хватит уже пить.
В ее словах читается разочарование, причем не только в отце. Не надеваю предложенную одежду, хотя бы потому, что непонятно откуда она ее взяла, кому принадлежит. Возвращается в кровать и, укрывшись, сидит напротив камина, греется.
– Парень, – отвлекает меня тесть и рукой слегка подзывает к себе. – Давай выйдем.
Не нравится мне то, как он опасливо косится на дочь при этом, да и чувства его непонятны, какой-то интерес и подозрительность.
– Пап, если снова попытаешься начать драку, я маму позову, – отзывается жена, не двинувшись с места.
Одеваюсь и выхожу вслед за тестем на улицу, там все же приходится надеть пиджак, куртка осталась на вешалке. Мы не выходим за пределы стен сарая, чтобы нас не было видно из дома, дверь на чердак плотно закрыта, свидетелей нет, но мужчина не начинает говорить, оглядывает все вокруг. Изо рта идет пар, температура сильно опустилась ночью.
– Кто ты? – задает он вопрос на удивление трезвым голосом. – Я видел родовой огонь, но не чувствую в тебе магии, но ты точно в ней разбираешься.
– Как для дилетанта? – иронизирую, наблюдаю за ним с подозрением.
– Я серьёзно, – неодобрительно прищуривается мужчина. – Ты… знаешь?
Нет, все-таки родственники у нее странные, мне не нужно моё проклятие, чтобы понять, что мужик темнит.
– «Знаю» что? – слегка прищуриваясь.
– Не играй со мной в дурачка, парень. Сколько тебе лет? Тридцать, сорок? – зачем-то спрашивает он, не понимая, как нелепо звучит из его уст эта фраза.
– Больше, – отвечаю ему, чем несколько сбиваю его спесь.
– Так ты маг, но без магии? – он теперь совсем по-другому смотрит на меня. – Откуда ты узнал о моей дочери? Кто тебе сказал?