Необъявленная война
Шрифт:
— Драко... Хватит! — она прижала его пальцы к собственному телу ладонями. — Кви про кво...
— Блин, что там у тебя еще за вопрос? — приглушенно простонал Малфой. — Говори. И я хочу… твою грудь. Ведь был уговор лишь про место и поцелуй. Кто кого — не уточнялось.
— Малфой! — с возмущением воскликнула Гермиона.
— Нет, Грейнджер, уговор есть уговор. Вопрос.
— Тогда я спрошу нечто особенное. Это про вашу родословную. С ней что-то не так, я знаю. Я не один день провела в библиотеке, изучая ее.
Драко занервничал не на шутку.
— Черт, — качая головой, сказал он и выдернул пальцы из "плена", — я же просил тебя не думать об этом. Подумаешь, последний из рода!
— Вот сейчас ты хитришь! И мне кажется, не зря.
— Что же именно тебя интересует? Я должен перечислить всех моих родственников? Это так увлекательно? — Драко отступал очень медленно, предчувствуя угрозу.
— Я думаю, ты знаешь ответ, Малфой. Начиная с Арахниуса, у вас в роду рождались только мальчики. Весь волшебный мир в курсе, что они для вас истинные хранители рода. Но ведь столько поколений! Это нарушает законы природы, и волшебная палочка на такое не способна! Это алхимия! Я права?
Драко побледнел. Он не мог произнести ни слова. Просто не мог.
Снова заговорила Гермиона:
— Не отвечай. Выражение твоего лица говорит за себя. Только Арахниус слыл ловеласом, а не могущественным алхимиком. А такое мог сотворить самый сильный из них, но Николас Фламель тогда был совсем ребенком. В ту пору сверхспособностями обладала только его мать, которая в какой-то момент всё бросила и занималась лишь воспитанием единственного сына. После внезапной кончины матери и мужа, потери ребенка, Николас составил весь смысл её жизни. Но его мама, Кларисс, была строга в отношении многих вещей, и она бы никогда добровольно не пошла на такое вмешательство. Поэтому она и выступала против создания философского камня. Смерть, любовь, свобода воли и прочие таинства жизни — все это должно оставаться без вмешательства магии. Я читала мемуары Фламеля.
— Древнеисторическое расследование закончилось? Нет?! Мне все равно. Тема закрыта. И что ты имеешь против мальчиков? — Малфой твердо решил сбить Гермиону с мысли.
— Ничего, но…
— Теперь, — оборвал ее Драко, — когда мы выяснили, что мой предок был преступником, вспомни, что дети не должны отвечать за грехи отцов. И хотя ты все за меня сказала, я хочу получить обещанное. Грудь, Грейнджер...
Как бы то ни было, Малфой не отрицал ее предположений — и это походило на ответ. Требовать большего неразумно.
—
— Распахни блузку сама, — он чуть отступил, увеличивая обзор.
— Что? — совсем тихо. С придыханием.
— Блузку. Сама. Глядя мне прямо в лицо.
Гермиона ощутила знакомую дрожь в ногах при звуках требовательного голоса.
И послушалась Малфоя.
Медленно расстегнула пуговицу за пуговицей... И сама стянула с груди кружевную ткань. Драко уже видел Гермиону обнаженной, но это не делало момент менее волнительным. Ее сердце стучало как безумное, веки сами собой закрылись от сладкого предчувствия, не в силах выносить этот голодный взгляд серых глаз, откровенно наслаждающийся каждым ее движением.
— Даю тебе пару минут, — шепнули губы, но она уже понимала, что это самообман. Сладкий. Вынужденный. Необходимый.
А Драко уже не слушал ее. Он впился горячими губами в грудь, лаская языком нежную кожу. Гермиона словно вернулась во времени назад, когда он впервые коснулся ее нагого тела. Он целовал ее грудь, бережно поддерживая руками, стараясь не замечать сейчас такой ненужной, лишней одежды.
— Грейнджер… черт!… сними это… на хрен!.. сними… для меня…
Но теперь она не поддавалась на уговоры, секунды назад и не стараясь удержать собственный стон. Гермиона боялась вдруг сама потерять контроль от всей этой игры с наслаждением.
— Какая же ты… — Драко стянул с плеч блузку. Всё еще целовал. Ласкал. Горел.
Озвученная пара минут незаметно для обоих превратилась в четыре, семь, десять…
Малфой уже не ограничивался только грудью. Игра перестала быть игрой и стала похожа на прелюдию. Губы встречались с губами, целовали обнаженные плечи, шею... Горячие ладони ласково сжимали грудь, отпихивая в сторону ненавистную одежду.
Драко потянулся руками к подолу юбки, задирая ее, заскользил ладонями по ногам. Все выше и выше, мечтая дотронуться до скрытых бельем уголков тела. Чувствуя ответный жар и шепча то, что приходило в разгоряченную голову:
— Грейнджер… Мне нужно больше… тебя…
— Малфой… Надо остановиться…
— Не хочу!
— Драко!
<