Необъявленная война
Шрифт:
— Зачем ты искал меня? — Малфой шагнул в комнату. Привычно осмотрелся. Дом, милый дом... Но всё равно на душе не легче.
— Мне нужно кое-что обсудить. Кстати, я забрал пергамент из твоих вещей. — Малфой-старший ожидал возмущения.
— Он мне больше ни к чему, — спокойно произнес Драко, обходя гостиную. — Так что за срочность?
Люциус нервно теребил свою трость, чувствуя нелегкий
— Драко, до меня дошли слухи о тебе и гр... — Люциус не закончил, заметив открыто сердитый взгляд. — Будто вы вместе.
— И ты тут же решил, что это правда! — съязвил Драко. — С каких пор тебя занимают слухи? Нет, мы не вместе, — на последней фразе он скривил голос.
— Не лги мне! — Люциус терпеть не мог такие вольности применительно к себе. — Свой источник я не открою, но нет смысла водить меня за нос. Об этом знает весь Хогвартс. Еще немного, и об этом узнает весь магический мир! — это же нонсенс.
Море негодования разлилось по Мэнору с окриком «мир».
— И что? — равнодушно бросил нарушитель спокойствия. — Завтра весь Хогвартс узнает гораздо больше, уверяю тебя! — Драко рассматривал морозный узор на окне.
Ему всегда нравилось изучать неповторимый серебристый рисунок, и отец это знал. "Гораздо больше?.." — Люциус терялся в предположениях, воображая газетные заголовки вместе со звоном свадебных колоколов, истерику сына, лекции Нарциссы, палату в Мунго, скандал в исполнении почивших предков... Всё, кроме собственного обморока. Внешне, ничего подобной бури не предвещало, поэтому глава рода терпеливо ждал разъяснений.
Драко обернулся:
— Успокойся, отец. Мы расстались пару часов назад.
— Расстались?.. — лицо Малфоя-старшего заметно просияло.
— Тебя ведь это радует, не правда ли? — саркастично, на эмоциях, поинтересовался Драко. — Не отвечай, я не слепой.
— Это всё к лучшему, поверь мне.
— Что же в этом хорошего? Ну, кроме искренней радости на твоем лице?
— Что?.. Мисс Грейнджер не одна из нас. Это закон Малфоев.
В комнате царило явное напряжение.
— Прости, отец, но я изменился. Оставь предрассудки себе, — тем более, что изжить их непросто.
— Дело не в чистоте нашей крови! Не только в ней — если точно. Ты не хуже меня знаешь причины.
—
— Драко… — для Люциуса не ново, но он опять побледнел.
— Не хочу обсуждать это с тобой и ни с кем бы то ни было. Всё кончено. Я нарушил запрет и готов заплатить. А еще я удивлен, что ты не слишком шокирован. Будто ты уже знал.
— Я чувствовал неладное, — солгал и не солгал Люциус. — Но зачем ты это сделал? — голос дрогнул. — Ты же обещал мне! Так какого Мерлина ты пошел на поводу у... — Малфой решил сдержаться: — У женщины, — образ молодой, прекрасной, чистой в своей страсти Нарциссы всколыхнул душу.
— Я удивлен, что слышу это от тебя, — возмутился Драко. — По-моему, ты-то должен меня понять!
— Что за юношеские порывы, сын?! Если у Грейнджер не хватало знаний остановить тебя, то ты не она! Я же просил тебя просто жить. Принять себя таким и забыть.
— Я не хочу мириться с чужими грехами! Уже не хочу. Я мечтал жить по-своему, не сомневаясь ни в ней, ни в себе. Я думал, что любовь справится с ядом. Перед ней меркнет даже алхимия, с этим фактом ты не поспоришь!
Люциус вытер платком вспотевший лоб:
"Ох, юность, юность..." — источник многих бед.
— Ты излишне самоуверен, Драко. И ты плохо выглядишь. Голова болит? — в конце концов, здоровье сына важнее репутации, споров, ошибок. Колдомедицина, конечно, творит чудеса, но с безумием особо не продвинулась.
Люциус попытался усадить его, но тот вывернулся и нервно заходил по комнате. Беспокойный отец настороженно следил за ним взглядом.
— Нет, не болит, — сказал, наконец, Драко. — И это странно, — живая потребность поделиться с тем, кто может понять как никто другой, победила: — Когда я узнал, что Гермиона не л... — он не смел произнести правду вслух, — ...ничего не чувствовует ко мне, это сводило меня с ума. Не буквально. Злило, мучило, снова злило... А сейчас… я не помню лишь отдельные мгновения: они будто в тумане. Но мои чувства по-прежнему при мне. Жаль, что Гермиона их растеряла.
— Ты меня пугаешь. У тебя амнезия? — Люциус выронил трость.
— Вроде того. Но я и не пытаюсь всё вспомнить, так мне легче. Успокойся, отец, я в своем уме. По крайней мере, пока, — Драко вдруг замолчал и задумался, стоило ли вообще так откровенничать, но боль струилась сама: — Я боялся безумия, честно. А пару часов назад даже молил об этом, как о спасении. Болело всё: от кончиков волос до ногтей. Я будто проваливался в яму… Так хреново мне еще не было. Это оно?