Необязательные эпилог и примечания
Шрифт:
* Слегка смущенный таким изобилием, Иван осторожно открыл дверь следующей темницы. По ней бродил восточного вида юноша в тюрбане, развевающихся штанах и белой рубашке. Время от времени юноша подпрыгивал и толкал ладонями потолок.
– Ты кто? – ошалел Иван. Но в этот миг в потолке вывалилась плита, звонко расколовшаяся о тюрбан незнакомца, и тот его вопроса не услышал. Подпрыгнул и скрылся в открывшейся в потолке дыре.
– Не иначе принц персидский, – рассудил Иван. – Этот
* – Да вздумал на днях Кащей дать мне на прочтение свои былинки юмористические, боянов да богатырей высмеивающие. Прочитал я их да и скривился. Чушь собачья! И дернул меня нечистый записать в дневничке для памяти: «Кащей – парень хороший, но пишет всякое говно. Надо сказать ему об этом, но помягче, поделикатнее…» — Почти дословное изложение записки критика Владимира Гопмана о творчестве Юлия Буркина. (Теперь ясно, почему Гопа в «Маме» и Гапон в «Острове» – самые отрицательные персонажи? И литераторам не чужда мстительность.)
Глава восьмая,
последняя, в которой Кащей объявляет, что этнос порождает эпос, но Ивану это ни о чем не говорит
* Манарбит… – Арбитман (известный в узких фэновских кругах критик).
Послесловие,
из которого любознательный читатель узнает, что веселее быль делать сказкой, чем сказку – былью, а читатель пытливый – мораль извлечь может
* – Обо мне, может, еще оперу напишут. Роман, может быть…
Манарбит вскинул голову и пристально посмотрел на Кубатая. Спросил:
– Звал, генерал-сержант?
– Нет.
– Значит, почудилось… – Еще одна непростительная выходка. Арбитмана зовут Роман.
* – А у нас тут, на болоте, чудо дивное случилось, – делился впечатлениями Алеша. – Представь, почудилось вдруг мне, что никакой я не Алеша Попович, а простой мужичок по имени Васасек. И не богатырь я вовсе, а торговец мелкий, срамными картинками на базаре торговавший. Будто жил я в неведомой стране, а потом приехал на остров Русь… – Речь идет о фэне и книготорговце Василии Спринском по прозвищу Вася Секс.
* – Ой, ребята, а чего случилось-то со мной! Привиделось мне, что никакой я не Илья Муромец, а простой парень, с именем коротким – Яр и силенкой поболе, чем у простых людишек. Что живу я в Киев-граде, только город тот на наш Киев не похож. Бананы там не растут, и говорят не по-русски. И вот я, то есть этот Яр, почувствовал в груди томление, поехал сюда и обернулся богатырем. Вначале тридцать три года баклуши бил, как положено, а потом стал крепким да добрым… – Прозвище Яр носит очень приятный (и весьма крепкий!) парнишка из Киева – фэн Ярослав.
* – Добрынюшка, а не было ли чего дивного в подводном царстве?
– Было, –
* Смолянин гордо потряс в воздухе кулечком с яйцами:
– Вот оно – мое будущее! Организую я компанию, назову ее «Я + Я». Буду яйцами торговать.
– Почему «Я + Я»? – изумился Кубатай.
– «Я плюс Яйца»! – пояснил Смолянин. – Звучит?.. – Смолянинов в момент написания этой повести действительно занимался созданием компании со странным названием «И + И».
* – Сдерживай эмоции! – шепнул Иван Илье. – Контролируй силу! Не поддавайся ее темной стороне! – Намек на джидайские заморочки из фильма «Звездные войны».
* – Моя здесь. Я – Ахмет, боян татарский… – Надеемся, фантаст Спартак Фаттыхович Ахметов, большой интернационалист и увлеченный ученый-минеролог, не обидится.
* И тут из толпы выскочил розовощекий молодец, запрыгнул на железную махину, уселся рядом с трубой и, взмахнув рукой, крикнул: – Поехали! – Узнали Гагарина?
Царь, царевич, король, королевич…
Предисловие,
в котором доктор Ватсон впервые видит Холмса растерянным
* – Попробуйте, Ватсон. Такого вы еще не пили. Это турецкий чай, а турецкий чай есть традиция в Турции. – Последняя фраза – из идиотской рекламы турецкого чая. Отвратительного, надо сказать. Помните его половодье в конце восьмидесятых?
* – …когда вы кололи себе утреннюю порцию кокаина… – Кокаин обычно употребляют другими способами. Но Холмс его именно колол – в виде семипроцентного раствора.
* – Несколько месяцев назад, как раз после возвращения из Америки, где я повидал много интересного и поучительного, например американские библиотеки и магазины… – Алан Кубатиев любит рассказывать о своей поездке в США.
Часть первая
Королевский пингвин
Глава первая,
в которой я дважды падаю в обморок, Шерлок Холмс что-то понимает и начинаются самые фантастические поиски в истории человечества
* Перелистнув страницу, я наткнулся и на такую хамоватую фразу: «Правда, доктору Ватсону однажды довелось выслушать от своего друга слова одобрения». – Бедняга Ватсон прочитал кусочек статьи Кагарлицкого, из которой авторы почерпнули немало малоизвестных фактов из биографий Холмса и Ватсона.