Необычная гувернантка

Рэнни Карен

Одинокая жизнь без любви или привязанности противна человеческой природе. Проходят дни, но никто не скажет тебе: «Как ты? Хорошо ли тебе? Я вижу, ты улыбаешься! Почему глаза твои полны слез?»

Беатрис с досадой посмотрела на пустой бокал. Должно быть, это вино заставило ее так нелепо расчувствоваться.

Она поднялась, раскрыла окно и вдохнула свежий ночной воздух. Ветер утих, но стало заметно прохладнее. Беатрис не торопилась закрывать окно. Она накинула на плечи свою новую накидку и вгляделась в темноту, где мерцали дразнящие

огоньки. Одиночество и гнев душили ее.

Мечтательница Салли обычно смеялась над ней: «Глупая девочка, ведь никогда не знаешь, что может случиться завтра. Вдруг произойдет что-то удивительное, невероятное, а ты сидишь и вздыхаешь, мрачная как туча».

Но Беатрис никогда не обладала жизнерадостностью своей подруги. И в конечном счете радужные мечты Салли не уберегли ее от холеры.

Стук в дверь вывел Беатрис из задумчивости. Она ожидала увидеть горничную, вернувшуюся забрать посуду, но на пороге стоял Девлен.

Если Камерона Гордона Беатрис впустила в свою комнату без малейших колебаний, то при виде его сына она не поспешила распахнуть дверь. В ней заговорила осторожность. Девлен не был прикован к инвалидному креслу. Этот молодой и красивый мужчина отличался дьявольским обаянием и, если верить его отцу, умело им пользовался, соблазняя доверчивых девушек. Но Беатрис не собиралась становиться его жертвой.

– Мисс Синклер. – Девлен учтиво поклонился. – Я пришел убедиться, что вы здоровы. Отец сказал, вы неважно себя чувствуете.

– Да? Он так сказал?

– Мне хотелось убедиться, что это не так. Вы выглядели вполне здоровой, когда мы расстались.

– Все хорошо, спасибо.

Оба держались довольно вежливо, но в глазах Девлена горел хищный огонек. Внезапно лицо его помрачнело, а улыбка исчезла.

– Я чем-то обидел вас?

Этот неожиданный вопрос так удивил Беатрис, что она застыла на месте, держась рукой за дверь и не сводя глаз с Девлена.

– Нет.

– Тогда почему же вы не спустились в обеденный зал?

Беатрис не прослужила в замке и одного дня, но уже оказалась втянута в семейную интригу. Она не знала, что ответить. Что Гордон-отец советовал ей опасаться Гордона-сына? Девлен не жил в Крэнноке постоянно. Он всего лишь гостил здесь, а Камерон как-никак был ее нанимателем.

И все же она не решилась солгать.

– Я получила огромное удовольствие от обеда у себя в комнате, – уклончиво ответила она, надеясь, что ей удастся избежать дальнейших расспросов.

В глазах Девлена мелькнуло сомнение, но он промолчал.

В этот миг Беатрис почувствовала себя необычайно беззащитной и уязвимой, ей страстно хотелось разделить с кем-нибудь свое одиночество, но Девлен представлялся ей самой неподходящей компанией. Как там говорил его отец? Все начинается с разговоров, потом вступают в действие чары. А ей уже довелось испытать на себе силу обаяния Девлена.

Внезапно он протянул руку и коснулся ее щеки.

– Вы очаровательны, мисс Синклер. Но почему у вас такой

печальный вид?

Вопрос застал Беатрис врасплох. Ей хотелось сказать, что она совершенно безоружна перед его добротой, но вместо этого девушка попыталась закрыть дверь. Девлен ухватился за косяк, и Беатрис с мольбой взглянула на него.

– Пожалуйста, – единственное, что она сумела выдавить из себя.

– Мисс Синклер. – Ему не следовало произносить ее имя так ласково, таким проникновенным голосом.

– Пожалуйста, – в панике повторила Беатрис, протянула руку и накрыла его ладонь своей, потом медленно разжала пальцы Девлена, заставив его выпустить косяк. В ответ он поспешно схватил ее за руку.

Беатрис закусила губу, не зная, как ей теперь закрыть дверь. И тогда Девлен сделал что-то очень странное. Он наклонился и прижался губами к ее щеке. Это был поцелуй.

Ее никогда еще никто не целовал.

Беатрис ожидала большего, но ощущение оказалось слишком ошеломляющим.

Губы Девлена, теплые и мягкие, нежно коснулись ее кожи. На мгновение Беатрис почувствовала на щеке его дыхание, и всю ее охватило странное волнение.

Девлен выпрямился и снова слегка поклонился.

Извинение? Или простая вежливость?

Беатрис захлопнула дверь и бессильно привалилась к ней, прижавшись лбом к темному дереву. Она коснулась пальцами щеки там, где поцеловал ее Девлен. Щека горела. Он ушел, но воспоминание о его поцелуе осталось, смущая и волнуя Беатрис.

– Оставь в покое воробышка.

Девлен повернулся и угрюмо посмотрел на отца, сидевшего в тени в конце холла.

– Мисс Синклер? Почему вы называете ее воробышком? Должно быть, себя вы считаете ястребом? Коли так, то вам, похоже, подрезали крылья, отец.

– Если бы ты стоял ближе, я бы ударил тебя за эти слова.

Камерон направил кресло в полосу света, и Девлен уже не в первый раз подумал, что отец напоминает ему злобного паука, неслышно скользящего по полу на обтянутых кожей колесах. В Крэннок-Касле насчитывалось великое множество пандусов, поэтому Камерон мог легко проникнуть куда угодно, кроме разве что верхушек башен.

– Думаю, тебе самое время вернуться в Эдинбург, Девлен. Боюсь, ты слишком надолго задержался здесь. Не стоит злоупотреблять гостеприимством.

– Пожалуй, вы правы.

Девлен направился к дверям, но остановился посреди холла и снова обернулся к отцу.

– Оставьте девушку в покое. Не превращайте ее в очередную свою жертву.

Камерон рассмеялся.

– Странно. Я сказал ей совершенно то же самое насчет тебя, Девлен.

Глава 10

Готовясь ко сну, Беатрис достала из саквояжа ночную сорочку.

Утром она непременно скажет Девлену Гордону, что не позволит целовать себя всякий раз, когда ему этого захочется. Подобные нежности допустимы лишь между будущими супругами, и то тайком.