Необыкновенная алгебра
Шрифт:
Повесть о Бильбо Бэггинсе Антон читал еще в школе, а сейчас, под влиянием подруги, попросил у нее трилогию "Властелин Колец". "Это тоже о борьбе Света и Тьмы, как и у нас в Ордене", - вырвалась у него фраза. Марине стало любопытно, но он, будучи связан клятвой, не мог ей сказать ничего определенного; к тому же, в Орден принимали только юношей. "Мы с друзьями участвуем в битве со злом" - только и отвечал он на ее вопросы.
Накануне муниципальных выборов Антон возвращался после вечерней смены. Из подъезда соседнего дома быстро вышел какой-то человек; тусклый свет уличного фонаря упал на его лицо - это был ездивший с ними в
На следующий день по радио объявили о терактах в крупных областных центрах и о том, что выборы перенесены на неопределенный срок. Также сообщили, что депутат от демократической партии города в тяжелом состоянии доставлен в больницу. Весь день Антон был сам не свой, но вечером взял себя в руки: выполнил медитацию сосредоточения, сел за стол и... записал: "Помни о клятве". Через мгновение меч на стене замерцал голубоватым светом, раздался телефонный звонок, и знакомый голос Светлейшего приказал срочно приехать в храм.
"Я надеюсь, ты еще никому не рассказал об увиденном. Пойми, мы живем в сложное и ответственное время, - говорил руководитель Ордена, глядя ему прямо в глаза.
– К власти должны прийти нужные для нас люди. Только через жертвы возможна победа: нужно подавить жалость к вредным бактериям. Ты мне кажешься самым умным и самоотверженным из всех, и способен принести пользу нашему делу".
Не зная, что сказать, Антон растерянно молчал. Светлейший велел ему идти домой и как следует отдохнуть. Направляясь к выходу, юноша остановился перед портретом с зажженными факелами по бокам, - ему показалось, что черты лица крылатого Воина стали более жесткими.
Утро следующего дня принесло неожиданное известие: в городе сменилось руководство, и вместе со всей областью он скоро войдет в состав независимой народной республики. На улицах появилась бронетехника и люди в военной форме, был объявлен комендантский час. Вышел декрет о роспуске всех партий.
Собрав в храме учеников, Светлейший прочувствованно обратился к ним: "Вы, конечно, знаете новости. Смена власти отвечает национальным интересам нашей страны, но самое главное, у Ордена появился шанс выполнить стоящие перед ним задачи. Когда государство окрепнет и расширит свои границы, мы провозгласим высшие моральные принципы. Жизнь на Земле станет мирной, счастливой и справедливой!" Речь Светлейшего звучала так патетически, что по ее завершении собравшиеся встали и долго аплодировали, а потом под звуки гимна покинули зал.
Позже, собравшись в кафе, молодые люди мечтали о будущем. "Вы только представьте, - говорил один из них, - наступит день, и мы выйдем в белых одеждах. Весь будет мир у наших ног..." Поднимая тосты за Новую Страну, Антон ощущал смутное беспокойство, но, помня о принесенной клятве, гнал тревожные мысли прочь.
Власти других регионов не признали самопровозглашенную "народную республику" и попросили военной помощи у демократических стран. Начался вооруженный конфликт: за окнами то и дело слышалась канонада, а временами - гул самолетов. По городу поползли слухи о скорой мобилизации.
В погожий зимний день, перед очередным занятием, ученики столпились у входа в храм. На другой стороне улицы была припаркована большая военная машина. "Нас всех отправят на фронт?" - перешептывались ребята. "Какой фронт, ты в своем уме? Мы - соль земли!.."
Наконец дубовая дверь отворилась, и все вошли в помещение. Светлейший занял свое привычное место у алтаря, рядом
Вместе с другими учениками Антон вступил в отряд, всем выдали оружие. Обязанностью его звена было патрулирование улиц. Они останавливали прохожих, требовали у них документы и с помощью вопросов специально составленной анкеты выявляли неблагонадежных, которых тут же забирали в полицейский участок. Что происходило с этими людьми дальше, Антон старался не думать. Он стал замкнутым и под разными предлогами ездил в храм.
Портрет притягивал юношу и в какой-то момент словно стал его неотъемлемой частью. По ночам он перечитывал Послания, задавая невидимому Собеседнику терзавшие его вопросы, однако ни разу не получил ответа. Это молчание он связывал со своими сомнениями и ощущал себя предателем. Впрочем, его тревога отступала, когда он был среди своих товарищей: все они делают одно общее дело, а значит, даже если что-то не так, ответственность делится на всех.
С Мариной он теперь общался редко. Однажды она увидела его на улице вместе с членами уже известного в городе отряда - на руках у всех были белые повязки с двуглавым орлом. Юноша казался немного отрешенным и, не заметив ее, прошел мимо. В тот же вечер она позвонила ему и, под предлогом возврата книг, назначила встречу у метро. Он был рад ее видеть, но на вопрос "как дела?" неопределенно пожал плечами и извинился, что забыл захватить книги. Понимая, что предстоящий разговор не для посторонних ушей, она отказалась заходить в кафе и попросила проводить ее до дома.
"Как ты можешь поддерживать этот мерзкий режим?
– взволнованно говорила Марина.
– Это же бандиты! Президент способен уничтожить полмира ради своих амбиций!" - "Многие правители незаконно захватывали трон: Александр Македонский, Екатерина Вторая...
– он стал приводить исторические примеры, - все их деяния способствовали прогрессу".
– "Ага, вот кинут ядерную бомбу - будет такой прогресс!".
– "Пойми, мир станет духовнее, если..." - "Если перебить всех несогласных, я правильно поняла?". Антон разозлился: "Это не нашего ума дело! Мы вообще не должны это обсуждать!". Она хотела что-то возразить, но ее слова повисли в воздухе - он резко развернулся и ушел. Девушка растерянно смотрела ему вслед.
Почувствовав слабость местной власти, активизировались криминальные структуры - начался самый настоящий беспредел. Вооруженные бандиты в камуфляжной форме грабили магазины, захватывали автомобили, "отжимали" частные дома и имущество; новый режим так скомпрометировал себя, что жители города ждали прихода освободителей, как манны небесной. Даже в светлое время суток они боялись выходить на улицу, а с наступлением темноты, опасаясь авианалетов, занавешивали окна. Но в домах, за плотно закрытыми шторами, продолжалась жизнь...