Необыкновенная история про Эмили и её хвост

Кесслер Лиз

– Спрятался, небось, от стыда, – предположила мама.

– Лучше все-таки проверить.

– Схожу посмотрю.

– Я с тобой, мам!

Она не стала спорить, и мы направились к двери, то и дело поскальзываясь на мокрой палубе. Я заглянула в салон. Мистер Бистон стоял у настежь распахнутого иллюминатора спиной к нам. В руке у него была витая раковина.

– Зачем ему эта ракушка? – прошептала мама.

Как бы в ответ мистер Бистон поднес ее к губам.

– Похоже, он по ней разговаривает, – шепнула я, глядя, как

смотритель что-то тихо бормочет в раковину. – Ты что-нибудь слышишь?

Мама покачала головой.

– Стой здесь, – приказала она. – Спрячься за дверью, чтобы он тебя не увидел. Я сейчас.

– Что ты хочешь сделать? – спросила я, но она уже поднялась на палубу.

Я скорчилась в уголке и стала ждать ее возвращения. Минуты через две она появилась с большой рыболовной сетью.

– Зачем нам…

Но мама приложила палец к губам и осторожно прокралась внутрь салона, кивнув мне, чтобы я следовала за ней. Мистер Бистон продолжал монотонно бубнить в раковину, высунувшись в иллюминатор. Мы шаг за шагом, на цыпочках подбирались к нему. Подойдя почти вплотную, мама протянула мне край сети, скомандовав одними губами:

– Три… два…

Когда она произнесла «один», мы набросили сеть на мистера Бистона.

– Что за… – Смотритель выронил свою ракушку и повалился на стул.

– Скорей! Заматывай! – крикнула мне мама.

Я начала бегать вокруг стула, не выпуская сети из рук. Мистер Бистон яростно сопротивлялся, но мы все же опутали его сетью. Так собака опутывает поводком твои ноги, бегая вокруг. Даже еще крепче.

Мама схватила мистера Бистона за ноги и приподняла их.

– Давай, Эмили! – сказала она, едва удерживая брыкающегося смотрителя.

Я замотала сетью и ноги. К счастью, сеть оказалась довольно длинной, так что я смогла сделать еще несколько витков, понадежнее приматывая мистера Бистона к стулу. После чего мама связала концы сети. Мы выпрямились, любуясь своей работой.

– Вам это так с рук не сойдет! – вопил смотритель, дергаясь, однако все, что ему удавалось, – это подпрыгивать на стуле.

– На вашем месте я бы сидела спокойно, – раздался вдруг знакомый голос.

Мы обернулись и увидели Милли, которая благополучно проспала на диване всю битву. Встав в центр салона, она величественно воздела руки, будто ожидая гласа с небес.

– Однажды я тоже вот так качалась, качалась на стуле, да и упала прямо на спину. Пришлось полгода ходить к мануальному терапевту, а дерут они, скажу я вам, совершенно немилосердно, – провозгласив все это, Милли направилась на камбуз. – Кто будет «эрл грей»? – донеслось из коридора. – Лично у меня в горле пересохло.

***

Шторм внезапно прекратился, и мы пили чай на передней палубе. В небе мелькали разноцветные сполохи. Их танец все ускорялся и ускорялся. Розовые, голубые, зеленые, золотистые… – все цвета, которые только можно вообразить. Множество зайчиков всевозможных

оттенков прыгало вокруг нас, точно вода была не водой, а раскаленным песком. Эти огни словно пытались говорить со мной на незнакомом языке.

Милли некоторое время всматривалась в зарницы, потом понюхала свой чай.

– Хм, не знаю, что вы сюда подсыпаете, но от добавки не откажусь. – Она допила чай и побрела внутрь.

Мама, застегнув пальто, неотрывно смотрела на сполохи.

– Я помню, – прошептала она. – Я все тут помню.

– И папу? – взволнованно пискнула я, тоже не забыв о том, что случилось, когда в последний раз спрашивала у нее об отце.

– Мы с ним не думали, что все вот так закончится. – Мамины глаза затуманились. – Хотя он с самого начала говорил мне, как это опасно. Все случилось после регаты.

– Какой регаты?

– Раньше их проводили каждый год, но та была последней. Я плыла с миссис Бригхаус, которая раньше содержала отель «Морские дали». У нее была маленькая двухместная яхта. Не знаю, что мы с ней сделали не так, но яхта налетела на камни. Там я и встретила Джейка. – Мама наконец глянула на меня. – Твоего отца, – добавила она и отвернулась. – Не знаю, что случилось с миссис Бригхаус, она вскоре уехала отсюда, а мы с Джейком… Я ничего не могла с собой поделать. Возвращалась к Радужным камням каждую ночь.

– К самим камням?

– На берег неподалеку от них. Я ждала его именно там, куда ты меня привела, помнишь?

– Еще бы.

– Ты помнишь куда больше, чем я. – Она грустно улыбнулась. – Но теперь и я все вспомнила.

– И папа к тебе приплывал?

– Нет. – Она покачала головой. – Хотя я ждала каждую ночь. Однажды сказала себе, что это будет последний раз. Я хотела только поблагодарить его. – Она вновь посмотрела на меня. – Ведь он спас мне жизнь, Эмили.

– И он приплыл?

– Он приплывал туда каждую ночь. – Она улыбнулась.

– Как? Ты же сказала…

– Он прятался, но видел, что я прихожу. Потом говорил, что тоже не в силах был удержаться. Но и заговорить со мной не решался.

– Почему?

– Ну, понимаешь, в тот раз, когда он нам помог… он ни разу не показывался из воды. – Мама рассмеялась. – Я еще тогда подумала: «Надо же, какой отличный пловец!».

– То есть ты не знала…

– Джейк вообразил, что я или в ужасе убегу, или в обморок хлопнусь.

– А ты? – Я затаила дыхание.

– Эмили, – мама взяла меня за подбородок, – я думаю, что влюбилась в него в тот самый момент, когда поняла, кто он такой, увидев его хвост.

– Правда?

– Клянусь.

– А потом что было?

– А потом я ушла из дома.

– Ушла из дома? Ты хочешь сказать, что бабушка с дедушкой тоже жили здесь?

– Теперь я вспомнила, почему мы поссорились, – вздохнула мама. – Они мне не верили. Считали, что я свихнулась. Попытались даже отправить меня к психиатру.