Необыкновенные приключения капитана Шпарина
Шрифт:
– Может горючее кончилось?
– спросил Шпарин, соображающий в этих делах.
– Точно, - подтвердил Додоня.
– Кончилось.
– Ты заправлялся сегодня?
– Додоня отвесил водителю подзатыльник.
– Тащи канистру.
Пока водитель лазил в багажник, Шпарин обратил внимание на Кесина. Сержант сидел сзади и, как не отворачивал голову, второй фингал на правом глазу выделялся ярче первого.
– Не прячьтесь, - сказал Шпарин.
– Теперь ночью вам можно ходить без фонаря, извините, без света.
– Это вы нас извините, за вчерашнее, -
– Мы ж не знали, кто вы на самом деле.
– Да, уж, - Шпарин осторожно потрогал затылок.
– А кто я, по-вашему?
– Начальству виднее, - не задумываясь, ответил Додоня, принимая канистру у водителя. Младший сержант положил канистру на капот и отвинтил крышку.
– Начальство лучше нас знает.
– Утром залил, а в бак забыл. Думал полный, - сказал водитель.
– Думать надо головой, а не тем местом… - повторил Додоня фразу Супонева, подставляя под струю рот, потом голову.
– Хорошо-о… Будете?
Глаза Шпарина полезли из орбит и второй раз за утро его потянуло очистить желудок.
– Большое спасибо, но я бензин не пью, - отказался он, борясь с тошнотой.
– Не знаю, что вы имели в виду сказать, но это вода. Водители специально ездят к роднику, там она мягчее, для двигателя лучше. Вы верно забыли.
– Забыл, забыл, - повторил, задумываясь, Шпарин.
Глава 4. База. Башня. Вечер.
Вечером башня из темного стекла казалась особенно зловещей.
Шпарина привели к ней в сумерках, опустили на лифте на пятый подземный этаж и начали готовить к промыванию мозгов. Легкий мандраж при виде темного стеклянного здания с надписью над входом «Лабораторный комплекс», сменился предчувствием ужасных и унизительных процедур, стоило ему оказаться в помещении забитом аппаратурой. Развешанные на стенах средневековые орудия пыток, скорее для антуража, чем для их применения, совсем не прибавляли оптимизма, а мощные слесарные тиски, закреплённые в углу металлического стола, и хирургические инструменты, разложенные на белой клеёнке, повергли его в тихий ужас.
Люди в чёрных халатах, подпоясанные узкими кожаными ремнями, содрали одежду, усадили Шпарина в металлическое кресло, вдели руки и ноги в широкие хомуты, намертво пристегнули к подлокотникам и ножкам, надели на голову ажурный сетчатый шлем и распахнули веки маленькими прищепками. На рукавах палачей в чёрных халатах краснели шевроны с чёрными цифрами от единицы до одиннадцати.
За прозрачной перегородкой в небольшом кабинете сидели майор Древака и капитан Супонев, сверлили друг друга глазами и беззвучно открывали рты. Супонев был одет в новый мундир, свернутый на бок нос удлинился, под глазами зрели синяки. Капитан держался очень уверенно. Древака выглядел утомлённым и стал ещё толще. Не смотря на трагизм ситуации от зоркого взора Шпарина не укрылись мертвенная бледность и ставшая гуще поросль бакенбард на лице майора. В более спокойной обстановке разительные перемены бы насторожили, но сейчас
– Уважаемый Геннадий Илларионович, включите микрофон в кабинете, послушаем о чём начальство беседует, - деловито крепя на теле Шпарина присоски с датчиками, попросил молодого блондина в очках, добрейшего вида седенький толстячок с пронзительными голубыми глазами.
– Жаль, что начальство рядом. Не терпится запустить руки в живот. Каков экземплярчик!..
– Пытать будете? Внутренности выворачивать?
– спросил Шпарин у людей в чёрных халатах.
– А халаты чёрные почему? Чтобы крови не было видно?
– Пытать не будем. Пока, - бодро ответил узкобородатенький, седенький толстячок.
– Шутка. Конечно же будем. Сначала поиграем, потом я вырежу вам все что можно. А это уже не шутка.
– Кто-бы сомневался, - процедил Шпарин.
– У вас на рожах так и написано: мы злобные душегубы.
Толстячок довольно осмотрел работу, подергал присоски, потёр ладошки и представился:
– Я ваш новый доктор. Профессор Давкин.
Толстячок хихикнул.
– Люблю, знаете ли, всё сам делать.
– Я вижу, - Шпарин разглядывал человеческие органы в сосудах на стеллажах.
– С энтузиазмом вытаскиваете внутренности. Убейте меня сразу.
Майор за прозрачной перегородкой покашлял и грозно произнёс:
– Рапорт о твоей деятельности на вверенной мне территории без санкции Департамента завтра будет лежать на столе у министра. Никто не отвертится. В том числе и твое высокое начальство. Такие вещи согласовывать надо или, хотя бы, предупреждать коллег.
– Санкции были, уверяю вас, - нагло сказал Супонев, закидывая ногу за ногу. Капитан без разрешения взял со стола майора папиросы «КОМСОСТАВ» с надписью через всю коробку «БЕЗ НИКОТИНА», вытряс папиросу и щелкнул зажигалкой.
– Достаточно одного звонка.
– Сомневаюсь, капитан, иначе я бы о тебе знал. Мое начальство, в отличие от твоего, всегда ставит меня в известность о предстоящих акциях. Но ты хорошо поработал. Разоблачил вражескую агентурную сеть. За два года ни одного прокола. Даже я тебя не раскусил.
– Значит, говоришь, карты на стол?
– продолжил майор.
– Хорошо.
Древака вынул из кармана кителя сине-красно-белое удостоверение, раскрыл и поднес к носу Супонева.
– «Департамент Тайных Операций и Контршпионажа. Древака Ферапонт Максимович. Полковник», - прочитал Супонев.
Капитан вскочил, уронил папиросу и вытянулся по стойке смирно.
– Господин полковник! Ни сном, ни духом!..
– Полковник?
– удивился очкастый блондин.
– Прервёмся, коллега, на пару минут, - насторожился толстячок, махая рукой чёрным халатам.
– А вы двигайтесь, двигайтесь…
– Что творится?
– Шпарин покачал головой.
– Дурдом. Не знают звания начальства.
Профессор покосился на металлический стол с тисками.
Блондин в очках отрицательно помотал головой.