Неоновые блики
Шрифт:
– Как так? Он же уже почти сутки находится у нас. Кто же ему впрыскивает этот яд? – опешил Сергей Петрович.
– Я могу констатировать только то, что выявила наша лаборатория. Такое впечатление, что откуда-то в кровеносную систему пациента каждые два часа впрыскивается маленькая доза этого яда, который, накапливаясь в организме, с каждым разом действует все губительнее.
– Да-а-а. Вот почему ему не становится лучше в ответ на нашу массивную инфузионную терапию… Мы выводим яд, а он через какое-то время снова попадает в кровь. Да откуда же он берется? –
– Загадка…
– Да уж… Загадка ценою в жизнь… Ну, что делать, будем думать. Что-нибудь еще скажете?
– Повторю то, что уже сказал – пока концентрация яда небольшая. И если вы в ближайшее время разгадаете, откуда он попадает в кровь, и устраните источник, то ваш пациент восстановится в считанные часы. Час-полтора – и он очнется. Но так будет, если яд перестанет действовать в течение ближайших суток, дальше в мозге пациента начнутся необратимые процессы и он начнет превращаться в растение…
– Значит, сутки у нас еще есть. Спасибо и на том!
Через час Сергей Петрович позвонил Кате:
– Катя, это Сергей Петрович, врач из 33-ей. В общем, кое-что прояснилось…
Он вкратце рассказал ей новости.
– Что планируете делать? – взволнованно спросила Катя.
– Через час созовем консилиум, снова проанализируем все снимки и может быть что-то найдем… Понимаете, откуда-то в его кровь постоянно поступает этот страшный яд. Откуда – пока непонятно.
– Ситуация, насколько я понимаю, очень серьезная?
– Не буду вас успокаивать. У него есть сутки. После этого, даже если мы и сможем обнаружить источник яда, уже будет поздно. Его мозг безвозвратно погибнет. Но если мы найдем этот источник раньше, то, со слов токсикологов, ваш Петр придет в себя уже в течение часа-полутора.
– Ясно… Удалось прояснить что-нибудь о его родных?
– Куда там! Полиция разгребает дела, накопившиеся в городе за прошлые сутки. До него смогут взяться только через пару дней.
– Понятно… Я вам позже позвоню, можно?
– Звоните после двенадцати – тогда уже пройдет консилиум и, вполне возможно, появятся какие-то новые данные.
Почти всю эту ночь Катя не спала. Она пыталась разгадать загадку, посланную ей на телефон. Но, несмотря на все свои усилия, она так и не смогла хоть что-нибудь понять в этом странном ребусе. Утром, после звонка Сергея Петровича, она забрала с собой лист с переписанным текстом СМС-ки и поехала на работу.
Сотрудницы встретили ее очередью из вопросов.
– Ну как ты?
– Не объявился твой ухажер?
– Голова не болит? Кажется, мы тебя вчера слегка перелечили… На все вопросы Катя ответила одной короткой фразой:
– Уже все хорошо, большое спасибо за ваше участие.
Поняв, что подробностей они не дождутся, немного обиженные, коллеги расселись по местам и замолчали.
Катя положила перед собой лист и принялась буравить его взглядом.
«Как же мне тебя разгадать? При чем здесь число 8? Доктор сказал, что в организме Петра периодически, откуда
Катя отложила в сторону лист с «восьмеркой» и поработала над документами. По-быстрому закончив все свои дела, она отнесла бумаги на подпись к начальству. На обратном пути она задержалась в коридоре. Время подбиралось к двенадцати, и поэтому она набрала номер Сергея Петровича.
– Это Катя. Есть какие-нибудь новости?
– К сожалению, никаких. Мы по-прежнему ничего не находим. Консилиум вынес вердикт, что единственно правильным решением в этой ситуации будет проведение симптоматической терапии – как и раньше – поддерживать дыхание и стимулировать сердечную деятельность. К сожалению, Катя, моя смена закончилась. Теперь будет дежурить другой врач. Я передал ему, что вы будете иногда звонить и спрашивать о нашем незнакомце. Вышлю вам его номер СМС-кой.
– Спасибо вам.
– Не отчаивайтесь…
– Не буду…
Катя вернулась в кабинет. Она снова положила перед собой лист с текстом злосчастной СМС-ки. Прищурилась и неотрывно уставилась на него, изо всех сил пытаясь заставить свой мозг работать на полную мощность.
Так, абсолютно безрезультатно, она просидела около часа. В кабинет заскочила Ира, подруга Кати, работавшая в соседнем кабинете, с которой они частенько бегали обедать в соседнее кафе.
– Катя, привет! Видок у тебя какой-то… странный… Уставший, что ли. Глаза красные, как у вампира. С тобой ничего не случилось?
– Привет, – устало проговорила Катя, – со мной все нормально.
– Тогда пошли обедать.
– Что-то сегодня не хочется… Сходишь одна?
– Тогда я тоже не пойду, обойдусь бутербродом.
Ира мельком взглянула на ее стол.
– А-а-а, все с тобой ясно! У тебя, наверное, зуб болит. У меня на позапрошлой неделе тоже разболелся. Пришлось удалить. Говорят, что зуб мудрости можно спокойно удалять. Вроде бы это всего-навсего рудимент и он никому не нужен. Но лично я сомневаюсь – зря его, что ли, зубом мудрости прозвали…
Растерянно глядя на лист с «восьмеркой», Катя вполуха слушала Иру. Через пару минут она медленно подняла голову, прищурившись, взглянула на Иру и недоуменно спросила:
– С чего это ты вдруг взяла, что у меня болит зуб?
– Да вон же у тебя на листочке, – Ира постучала указательным пальцем по листу с СМС-кой, – зубная формула нарисована. Перед тем, как мне удалили зуб, я ходила на рентген. Так вот, мой стоматолог такую же восьмерку нарисовал на направлении. Я еще у него спросила – что это за восьмерка с черточками? Так он мне и рассказал, что у них, в стоматологии, так обозначается каждый зуб. Восьмерка – значит восьмой по счету зуб с центра, а черточками уточняется на какой челюсти и в какой стороне этот зуб находится.