Неопровержимое доказательство
Шрифт:
Он невесело улыбнулся.
— Я действую тебе на нервы? Она побледнела.
— Нет.
— Тогда в чем дело?
— Мне нужно назад, в город. Есть кое-какие дела.
— Какие, например? — против своей воли полюбопытствовал Грегор. — Благотворительный завтрак, посещение картинной галереи, чтобы только убить время. Или, может быть, один их этих утомительных показов мод, которые ты, помнится, обожала? Когда ты начнешь жить, Джина?
— Я живу, — оборвала его она. — Думай, что хочешь. Я не
— Верно, — насмешливо согласился он. Джина пересекла комнату, задержавшись у камина.
— У тебя есть радио? Я хочу прослушать прогноз погоды.
— Батарейки сели. Она взглянула на него.
— А телефон? Мы можем позвонить в службу погоды. — Ее лицо просветлело. — У меня есть подруга в вертолетной службе. Я могу позвонить и попросить ее прилететь, как только улучшится погода.
— Забудь об этом. Линия внизу. Джина сдвинула брови.
— А как же свет, холодильник, кофеварка?
— Генератор, — буркнул Грегор.
— Отсюда есть еще дорога?
Он подумал о старой дороге на лесозаготовках.
— Она не безопасна.
Луч надежды сменился разочарованием на ее лице.
— Ты уверен?
— Разве я когда-нибудь тебе лгал?
— Нет, но сейчас, возможно, это тебе на руку, — с уверенностью сказала она.
Он усмехнулся. «Да, она изменилась, стала лучше разбираться в людях».
— Ты слишком подозрительна для своего возраста.
— Просто у меня хорошо работают мозги. К тому же ты преподал мне замечательный урок прошлой ночью, я его не забуду.
Грегор напрягся, злясь на себя, что поверил, будто бы она, действительно, хотела его.
— И что это за урок?
— Ты не заслуживаешь моего доверия.
— Я тоже не доверяю тебе. И это уравнивает нас, не правда ли? — спросил он, не желая скрывать циничного отношения к ней.
— Здесь нет никакого равенства, и ты это прекрасно знаешь. До тех пор, пока ты не перестанешь винить меня за все несчастья в твоей жизни, мы не сможем до конца верить друг другу.
И она опять нервно зашагала по комнате.
Грегор изучающе смотрел на нее. Размышлял. Ему не хотелось мириться с тем, что, возможно, она права. Он отбросил книгу, больше не желая притворяться, что читает историю, которая наскучила до слез.
— Тебя еще нужно кое-чему поучить.
Она даже не прервала своего хождения от одного окна к другому.
— Ты не научишь меня тому, чему я хотела бы научиться, так что не трать зря время.
— Я терпеливый, Джина, — напомнил он. Очень терпеливый.
Она остановилась, посмотрела на него и отвела взгляд.
— Ты сравниваешь разные вещи.
— Нет. Я говорю, что день-два безвылазно сидеть со мной в хижине не идет ни в какое сравнение с шестью годами в тюремной камере.
Джина
— Сядь где-нибудь и успокойся, — холодно сказал Грегор. — Вздремни или почитай книгу. Мне все равно. Гроза не прекращается, поэтому радуйся, что тебе есть, где укрыться.
— У меня все прекрасно. И прекрати обращаться со мной, как с больным, который не понимает, как ему повезло.
— Ты ведешь себя, как ребенок. Капризный и назойливый ребенок. — Он ухмыльнулся и предложил: — Если хочешь сделать что-нибудь полезное, займись стряпней.
— Перестань изводить меня! Я устала! Ты и сам можешь приготовить. Я — не прислуга.
— Ну, хоть развлеки меня.
— Что? Развлечь тебя? Извини, — возмутилась Джина. — Я не танцую, не пою, не рассказываю смешные истории.
— Почему бы тебе не рассказать о мужчинах в твоей жизни? Уверен, что это будет забавно. Джина прижала к груди ладони. — Почему бы мне не рассказать тебе о чем? — О мужчинах, Джина. О мужчинах, которые так многому научили тебя в мое отсутствие. Интересно, понравилось ли им то, что я был у тебя первым или меня уже не принимали в расчет, как бывшего партнера?
— Ты сумасшедший!
— Я так не думаю, да и ты тоже, учитывая твое поведение прошлой ночью. — Грегор вскочил. — Совсем недавно ты наслаждалась моими ласками. Ты положила мои ладони на свои груди, уселась на моих коленях и пыталась забраться ко мне буквально под кожу! Ты стонала, когда я целовал тебя, трепетала от удовольствия. Не пытайся отрицать очевидное!
— Очевидное? — Она побледнела, как полотно.
— Малышка, ты заводишься с полуоборота.
Такая возбудимость приобретается большой практикой на простынях.
Джина вздохнула, и столько всего прозвучало в этом вздохе, Грегор и не пытался разобраться. Он взглядом пригвоздил ее к месту и спокойно наблюдал за борьбой, которая шла у нее внутри. По ее глазам было видно, что ей не хотелось признавать правду.
— Хорошо, Грегор. Я расскажу тебе все, о чем ты хочешь знать. — Джина гордо выпрямилась и вскинула голову, с достоинством взглянув на него. — Думаю, мне лучше начать с Дика Говарда. Он — архитектор и любит театр. Мы с ним пересмотрели кучу спектаклей.
— А что еще он любит? — допытывался Грегор. Она улыбнулась.
— Он обожает мои бедра, поэтому для него я всегда одеваю короткие платья. Затем, конечно, Джек Лист.
— Он женат на твоей лучшей подруге. Она спокойно взглянула на него.
— И что из того? Грегор не мог поверить своим ушам.
— Ты спишь с женатыми мужчинами? Джина с безразличным видом пожала плечами.
— Все так делают. Кроме того, они реже целуют и меньше болтают. — Она постукивала пальцем по подбородку, с улыбкой кошки в предвкушении сливок.