Неотразимая компаньонка
Шрифт:
– Должна вам сообщить, что Милли занята шитьем платья для моей дочери, а поскольку Анти страшная непоседа, то я не завидую Милли!
– Я… хотел бы поговорить с вами наедине.
Тон его голоса насторожил Тильду.
– Гай, что-то случилось?
– Нет-нет. Я просто хочу… в общем, я хочу…
Дверь раскрылась.
– Тильда, вот кошмар! Эта несносная модистка… А, привет, Гай!
Леди Сейнт-Ормонд вошла в комнату в сопровождении Джорджи.
– Здравствуйте, тетя Марианна. Привет, Джорджи. – Гай сильно покраснел. – Тильда, вы заняты, и я не смею вас беспокоить.
Тильда серьезно на него посмотрела.
– Гай, никакого беспокойства
Леди Сейнт-Ормонд улыбнулась.
– Конечно, мои милые. В библиотеке никого нет. Я искала Криспина, но там его не было. Я позвала его, думая, что он на галерее, но он, должно быть, уехал куда-то. Он говорил за завтраком, что собирается взглянуть на эти жуткие капканы.
Когда они вошли в библиотеку, Тильда огляделась. А вдруг Криспин не ушел? Он не оставлял ведение дел исключительно на усмотрение управляющих, а за всем следил сам и много читал статей и книг по земледелию.
Письменный стол стоял у окна в нише и был завален бумагами и книгами. В кресле никто не сидел.
– Странно, что он в это время отправился верхом, – заметил Гай. – Обычно по утрам он работает, хотя иногда уезжает, чтобы проветриться. Но, наверное, дело все-таки в этих окаянных капканах.
У Тильды на уме было другое – его мучает разочарование. Он хотел близости с ней прошлой ночью. И она тоже хотела его, но сама отказалась от блаженства. Это не принесло ей крепкого сна, хотя она и утешала себя тем, что проявила решительность. Если Криспин провел такую же отвратительную ночь, как и она, то вполне вероятно, что он уехал проветриться. А сейчас перед ней стоит Гай, и у него очень смущенное лицо.
– Тильда, – еле слышно произнес он, – я должен перед вами извиниться.
– Вы? Но за что?
– Я и думать не мог, что Милли, что… кто-нибудь неправильно расценит наши с вами дружеские отношения. Она пересказала мне свой разговор с вами. Она подумала, что вы могли…
Если бы Гай не выглядел таким виноватым и растерянным, то Тильда, наверное, улыбнулась бы.
– Гай, вы ясно дали понять, что ваша привязанность – Милли. Она даже спрашивала у меня совета. Я не настолько глупа! – Тильда дотронулась до его руки.
Он накрыл ее ладонь своей ладонью и улыбнулся.
– Я знаю, но Милли была очень удивлена вашим кокетством. Она сказала, что вы никогда прежде не кокетничали…
Тильда вспыхнула, вспомнив, почему она так вызывающе с ним флиртовала. Ей удалось беспечно произнести:
– Все дело в моем солидном возрасте, а также в том, что скоро я перестану называться вдовой. Ощущение свободы ударило мне в голову. – Она улыбнулась. – Лучше скажите-ка: Милли теперь уверена в том, что ваш выбор – она, а не я?
Он засмеялся.
– Да, конечно. Она вне себя от радости, что предпочли ее, несмотря на вашу красоту и состояние.
Тильда покачала головой.
– Гай, вы для меня – дорогой друг… но не более того. Даже сделай вы мне предложение, я его не приняла бы.
Он стиснул ей ладонь.
– На самом деле?
– На самом деле.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Значит, мы желаем друг другу счастья? Я знаю, что Крис счастлив. Он ни за что не сделал бы предложения, если бы этого не хотел.
– Я желаю вам огромного счастья, Гай. А теперь простите меня, но мне нужно вернуться к этим ужасным спискам.
Он улыбнулся.
– Конечно… кузина, – и, наклонившись, с нежностью поцеловал ее в уголок рта. – Спасибо, Тильда.
Она привстала на цыпочки и тоже поцеловала его.
– Не стоит благодарности, кузен.
Они с улыбкой смотрели друг на друга, но Тильда с трудом сдерживала слезы. Неважно, что это не имеет к Гаю никакого отношения, он все равно не должен их увидеть – еще подумает, что она сказала ему неправду. А в подлинной причине слез она не могла признаться.
– Пойдемте, – сказал Гай. – Я доставлю вас обратно к вашим спискам.
Она поторопилась отказаться.
– Нет, не надо. Раз я здесь, то поищу что-нибудь почитать. А вы идите.
Когда Гай ушел, Тильда облегченно вздохнула. Бедняга Гай! Неужели он действительно решил, что она в него влюблена? Тильда сморгнула слезу, подумав, как Милли доверяет Гаю и любит его, если смогла поделиться с ним своими сомнениями. Вот если бы у нее хватило мужества поступить так же! По щеке скатилась еще слезинка. Тильда всхлипнула и утерла слезы. Не о чем плакать – она выходит замуж за любимого человека, и все считают, что он хочет на ней жениться и поэтому счастлив. Снова потекли слезы. Тильда достала платок и вытерла мокрые щеки. Так продолжаться не может! Нельзя плакать по малейшему поводу. Она должна призвать на помощь все самообладание леди Уинтер. Только самообладание, а не горький цинизм. Криспин этого не заслужил. Он поступил благородно, защитив ее.
Тильда сунула платок в карман и вышла из библиотеки с высоко поднятой головой.
Дверь за Тильдой закрылась, и Криспин, сидевший на галерее спиной к перилам в большом кресле с подголовником, со стоном обхватил голову руками. Он не ответил матери, когда она его позвала, так как ему хотелось побыть одному и собраться с мыслями. А теперь в голове у него вообще все смешалось.
Гай ее поцеловал, правда по-дружески, но все же поцеловал, и даже два раза, если поцелуй в руку тоже считается. Ему следовало обнаружить свое присутствие, но он сообразил, что в библиотеке кто-то есть, лишь услыхав голос Гая, приносившего свои извинения. Возможно, он в этот момент задремал. Но затем он стал подглядывать через спинку кресла, и это недопустимо. Не поступи он так, то и не увидел бы, как Гай ее целует. За что он мог извиняться? Только за то, что поселил в ее сердце ложные надежды. И она в ответ тоже его поцеловала, а когда он ушел, то заплакала. Криспин выругался. Если бы не Пембертон, то у него была бы возможность дать Тильде время прийти в себя и осознать, что он ее любит. А теперь он явится к ней брачной ночью, зная, что она любила и хотела другого. Он был уверен, что она ему не откажет, хотя прошлой ночью отказала, несмотря на то что всем своим существом тянулась к нему. Ему до боли хотелось утешать ее, заботиться о ней, но он не осмеливался на это. Он больше себе не доверял. Один раз она ему уступила, так как нуждалась в утешении, и он этим воспользовался. Больше он себе этого не позволит.
В течение нескольких дней он заметил странную перемену в настроении Тильды: тихая сдержанность уступила место озабоченности. Она постоянно морщила лоб, и на ее лице он видел недоуменное выражение, словно она пыталась вспомнить что-то и не могла. Порой она бывала очень рассеянна, и приходилось дважды обращаться к ней с вопросом. Один раз он заметил, как она тайком наблюдает за ним, а когда он поймал ее взгляд, то она сильно покраснела. А иногда она казалась счастливой, что было совсем уж странно. И еще: частенько на ее губах появлялась загадочная и нежная улыбка, как будто она скрывала очень дорогой для нее секрет.