Неотвратимость
Шрифт:
Да, Ольга еще более замкнулась. Ни с кем не делилась, даже с матерью — самым близким человеком, — как тяжело ей приходится. Все люди стали казаться Ольге либо враждебными, ненавидящими и ее и друг друга, либо чужими, безразличными, занятыми только собой и своими делами. Даже против Игоря она старалась себя настроить.
Рано утром Ольга приходила на работу, забирала почту и возвращалась обратно только вечером — объектов у треста, клиентуры всякой было столько, что она едва успевала всюду побывать. Никто ее не контролировал, никто не интересовался, как она проводит день. Доставлена почта — и хорошо.
С
Павел потом отметит в обвинительном заключении те учреждения, в которых отсутствие самого элементарного порядка создавало почву, помогало совершению преступлений.
Для частного определения суда в обвинительном заключении еще будет материал о руководителях и общественных организациях треста, где работала Ольга. Окажись среди них более чуткие, отзывчивые люди, и, вполне вероятно, даже можно сказать более уверенно — никогда бы не было заведено второе уголовное дело на Ольгу Котову. Ведь в комсомольской организации треста даже не знали как следует, что произошло с Ольгой до того, как она пришла к ним на работу.
В тресте писали всякие бумаги в суд — характеристику дали Ольге приличную, даже взятие на поруки оформили. Но именно «оформили». Не человек и его судьба волновали руководителей монтажного треста, а стремление смыть пятно с чести коллектива. Хотя честь коллектива требовала совсем иного.
Когда Павел сообщил партийной организации треста о своем намерении довести до сведения суда, что способствовало новому падению Ольги, там начались крупные разговоры. Люди будто прозрели и увидели себя в очень неприглядном свете. Жаль, что это случилось слишком поздно.
Теперь Павлу для выполнения замысла оставалось только одно — найти Игоря. Это оказалось самым трудным, так как, кроме имени и того, что он студент, тогда ничего не было известно. Помогла та же Александра Федосьевна Губанчикова — соседка Котовых.
— Чего греха таить, когда малый этот к Ольге нагрянул, я одним глазком его заприметила. Уж больно хотелось посмотреть, что за орла себе нашла Ольга.
— И что же?
— Так я этого Игоря потом встретила на нашей АТС. Телефон у нас в квартире отключили, будто за неуплату. А мы уплатили, только немножко не в срок, Я и пришла выяснить, что к чему. Телефон, значит, чтобы включили.
— Извините, Александра Федосьевна…
— Сейчас, сейчас дойду до точки. До чего вы, молодые, нетерпеливые. Значит, я этого Игоря там и встретила. Он за загородкой деревянной, что у них там в зале сделана, расхаживал как все равно хозяин. Не иначе он работает на АТС. А уж знают его там непременно…
Так Павел познакомился с Игорем Ветлугиным. Они сразу понравились друг другу и перешли на «ты». Было много общего и в складе характера и в направленности интересов этих славных парней, обладающих природным даром, который очень многого стоит, — умением
Когда Павел раскрыл всю подноготную поступков Ольги и откровенно сказал, почему он так настойчиво разыскивал Игоря, тот некоторое время ошеломленно молчал, переживая и обдумывая услышанное. Потом проговорил голосом немного хриплым, севшим от волнения:
— Как же это я не вмешался, когда следовало? Видел же все. Чувствовал, неладное что-то у нее дома или на работе. Деликатничал, считал неловким навязывать свою помощь. А еще психологом себя считал. Слушай, можешь на меня полностью рассчитывать. Я готов…
— Давай обойдемся без лишних слов. Лучше их заменить действием. А то уже все сроки миновали, и пощады мне от начальства больше не будет. Согласен, если сейчас устроим вашу встречу?
— Конечно!
Павел взял телефонную трубку, набрал четырехзначный номер и попросил, чтобы к нему доставили заключенную Котову. А когда Ольгу привели, он отослал конвоира и сам сел за самый дальний в их большом кабинете стол, стоящий у двери. Его настолько поглотило изучение взятых с собой бумаг, что он как бы совершенно отсутствовал в комнате. Но и при желании обостренный слух Павла не смог бы ничего воспринять. Казалось, двое находившихся возле окна слова не проронили друг с другом. Но минут двадцать спустя, когда Павел поднял голову, то по лицам и Ольги и Игоря он увидел, что план его имел полный успех.
Правда, Ольга оттаивала, становилась разговорчивее, откровеннее очень медленно. Но с каждым днем процесс этот ускорялся. Теперь Ольга сама говорила Павлу Ивановичу:
— Вот здесь-то и при таких-то обстоятельствах я то-то взяла.
И испытывала облегчение, как бы снимая с себя каждый раз еще частицу давившей ее тяжести. Они установили, подробно описали и подкрепили свидетельскими показаниями восемнадцать краж.
Трудная, кропотливая эта работа была необходима прежде всего для самой Ольги. И еще так требовал закон. Потому что признание обвиняемого еще не все. Чтобы положить его в основу обвинения, вину надо доказать.
Немало сил также ушло на розыски вещей. Ольга досконально помнила, где и что брала, в какие комиссионные магазины и когда сдавала или кому из знакомых продавала. Удалось вернуть потерпевшим их вещи на сумму, которая превысила 400 рублей.
А время шло, и Павел понимал, что грозы не миновать.
— Ну ладно, Калитин, я признаю: кое-что полезное в деле Котовой сделано. Что верно, то верно. И не без вашей помощи. Согласен. — Павел пришел по очередному вызову в кабинет начальника. И стоял возле его стола: когда Алексей Михайлович Вазин бывал раздражен, он не предлагал своим подчиненным садиться. — Но сколько можно с одним делом вола тянуть? Да если каждый сотрудник за полгода только одно дельце провернет… Заказная ворюга, а вы с ней возитесь. Призналась? Все. Оформляйте вместе со следователем обвинительное заключение. И баста. Нам уже прокурор строго выговаривал из-за вашей неповоротливости. А тут пожалуйста — гуманизмами занялись. Социально опасная личность! Понятно? И между прочим, суд твоей Котовой, сколько бы ты ни искал свои формы и методы, как бы ни копался в психологии и ни занимался анализами, все равно влепит на всю катушку. Закон есть закон. Заработал — получи.