Непобедимое Солнце
Шрифт:
— Боюсь, что нет времени, госпожа, — вздохнул я, — Но Император Бонапарт умер, как истинный АРИСТО, он принял благородную смерть. Да упокоит Господь его душу. Есть у кого-нибудь порошок телепортации?
Пожарская не поняла меня, я перевёл девочке на французский, но она только захлопала глазами...
Чуйкин же просто развёл руками:
— У меня ничего нет, господин.
Это было паршиво. У меня порошка тоже не было, свой единственный я отдал Шаманову.
А над нами тем временем шла война, судя по всему, бой
Очередная ракета попала во что-то крупное, бахнул оглушительный взрыв, сверху в наш «блиндаж» посыпалось каменное крошево, потом от огромного блока, который подпирало уральское яйцо, отвалился громадный булыжник...
— Здесь оставаться нельзя, господин, — заметил Чуйкин.
— Знаю.
— Вообще, я не понимаю, почему этот ангар просто не разложился на атомы от солярис-ракет, — задумчиво произнёс Чуйкин, — Я, честно, ждал этого. И думал, что вот теперь-то я точно сдохну. Я хотел этого, господин...
— Сдохнуть ты еще сегодня успеешь, не переживай, — утешил я Чуйкина, — А ангар просто обрушился, а не обратился в пар, потому что Полётов навесил на него самую мощную магическую защиту во всей Империи.
— Ясно. Так мы уходим, господин?
Ага. Легко сказать.
Я был уверен, что как только я отсюда вылезу — то немедленно стану главной целью для тех, кто атакует.
А атаковали руины ангара явно все те силы, о которых говорила принцесса — Булановы, Дубравины, да еще наверняка и консервативные масоны в придачу с Охранным Отделением. Последние теперь, после пленения Алёнки, наверняка тоже переметнулись на сторону Либератора.
Судя по звукам, доносившимся сверху, Либератор телепортировал сюда всю свою армию целиком — вместе с вертолётами, самолётами, танками, БТРами, огромными боевыми роботами и еще черт знает чем...
С другой стороны, Чуйкин был прав — оставаться здесь было нельзя. Во-первых, меня рано или поздно обнаружат и отсюда выковыряют. Во-вторых, это пространство среди завалов уже на ладан дышало — блок, который подпирало уральское яйцо, от взрывов уже начал потихоньку сдвигаться...
Но меня сейчас волновало даже не это.
Я размышлял о Духовном Перводреве. Физическое Перводрево против Либератора не затащило, Алёнка проиграла адской твари, хотя вкушала Священное Дерево.
А значит, вся надежда теперь была на Духовное Перводрево.
Как там сказал умирающий Полётов? «Единственная сила во Вселенной, которая превосходит Либератора»...
Я должен был собрать Духовное Древо, соединить все двенадцать Тайн масонов, это был наш единственный шанс... Вот это сейчас было важнее всего, даже моей жизни.
— Чуйкин, сколько Тайн радикалов ты знаешь?
— Две, господин, — тут же ответил Чуйкин, как и всегда ничего не скрывая, — Четвертую я вам уже рассказал. Еще
— Знаешь только первую и четвертую? — удивился я, — Это странно, Чуйкин. Мне тут птичка напела, что ты — любимый ученик Либератора.
Об этом мне рассказала в своем сообщении принцесса...
Глаза Чуйкина тут же налились кровью, барон набычился:
— Так и есть, господин. Вот только я Либератора ненавижу. Так что его любовь ко мне — безответная. А ваш дядя ненавидел меня, он ревновал меня к Либератору, завидовал, что я — любимый ученик. И главным у нас был он, ваш дядюшка. Так что к остальным Тайнам меня не допустили.
— Ладно, не кипятись, — примирительно произнёс я.
— Если господин мне не доверяет...
— Я тебе доверяю, Чуйкин. Просто раскрой мне первую Тайну.
— Как господин пожелает, — Чуйкин отвесил мне поклон. — Первая Тайна Либератора звучит так — «пока Освободитель не явится в мир, за него будут говорить его идолы».
Над нами тут же засияла золотая бездна, подтверждавшая, что Чуйкин на самом деле раскрыл мне Тайну.
Я очень надеялся, что мои враги, сражавшиеся сейчас над нами, этот магический сполох не заметят.
Я сунул руку в карман плаща, достал ожерелье Яромилы — еще одна бусина сгорела...
Мне открылась Тайна, которую Словенов называл «Идол».
Десять из двенадцати. Мне осталось собрать всего две Тайны радикалов, лишь они отделяли меня от всемогущества и победы над Либератором.
Впрочем, эта Тайна, раскрытая мне Чуйкиным, явно никакой полезной информации не несла, так что годилась лишь для того, чтобы закрыть очередной слот в моем сете Тайн. Но я на всякий случай уточнил:
— Что это значит, Чуйкин?
— Да ерунда это всё, — подтвердил мои догадки барон, — Это просто Тайна, оживляющая идолов. Мы их раньше делали, до того, как Либератор явился в мир, он через этих идолов с нами говорил. Раньше. А теперь, я так понимаю...
Чуйкин посмотрел на меня как будто с мольбой.
Но мне нечем было его утешить. Я медленно кивнул:
— Да, Чуйкин. Да. Либератор вернулся. Увы, но я опоздал, я не смог остановить его рождение.
Чуйкин крепко сжал зубы, по его лицу прошла судорога.
Глаза у барона теперь налились чистой яростью.
Княжна Пожарская тем временем захныкала:
— Друзья, мы же уйдем отсюда? Уйдем?
— Ага, — вздохнул я, — Мы сейчас покинем это место, госпожа. А вот тебе, Чуйкин, боюсь, придется остаться. Сейчас мы с Пожарской вылезем на поверхность, а потом я попытаюсь на ауре резко свалить в лес. Если там наверху еще остался лес, конечно. Я, честно, не вижу смысла сражаться с целом армией. Умирать мне никак нельзя, я должен кое-что сделать, ради победы над Либератором... Так вот. Как только мы вылезем из-под завалов — ты выпрыгнешь за нами следом, Чуйкин. И нападешь на меня. В полную силу.