Непобедимый Боло
Шрифт:
Следующие несколько дней все девочки в школе говорили только о турнире, точнее, о своих новых платьях. Когда я уже думала, что умру со скуки, Маргарет Роуз, Питер Смит и Уилл Дэвидсон предложили мне сбежать из школы и поехать вместе с ними в порт. Отец Уилла послал его доставить туда груз шерсти и забрать пакет с тканью и каким-то оборудованием.
Стоял чудесный весенний день. Тех детей, чьи родители были заняты посевами, в школе не было.
И в тех семьях, которые, вроде семьи Уилла, разводили овец, все дети были заняты стрижкой животных, уходом за ягнятами и всякой другой весенней работой. Только мы, городские дети, еще не допущенные
Хорошо еще, что мы не настолько дремучи и держим дороги в порядке. По пути мы миновали дорожную бригаду, работавшую с современным электронным оборудованием и пласфальтом отличного качества; они заделывали образовавшиеся зимой трещины. Движение было довольно оживленным. Нам встретилось по меньшей мере три телеги, груженных пухлыми мешками с шерстью, а еще в одной ехал сын торговца мануфактурой, у которого на коленях лежал один-единственный сверток, но зато это был богато украшенный вышивкой отрез, за который он мог получить много привозной материи.
Мама сама иногда разрабатывала рисунки для купонов и вышивок, когда не было недостатка в орнаментах из серебра. Сколько я себя помню, она и меня учила делать рисунки, хотя формально я никогда не училась. В прошлом году я выполнила несколько рисунков для вышивок и кружев, и мать продала их ремесленникам. Я знаю, что она была очень довольна моей работой. Она сказала, что, когда я закончу школу, мне достаточно будет потратить лишь пару месяцев на то, чтобы завершить ученичество и восполнить некоторые пробелы, как того требовали правила Гильдии, поскольку я никогда не работала с витражами и ювелирными изделиями. Но это не должно занять много времени, и мать почти что пообещала, что к восемнадцати годам я стану свободным ремесленником.
Вообще-то временами я бываю на редкость трезвомыслящей. Я даже подумывала отложить путешествие в глубокий космос до того времени, как закончу ученичество. Ведь даже на новых планетах людям нужны рисунки. И здесь, в Камелоте, всегда это знали. Вот одна из причин того, что торговля идет так хорошо, даже несмотря на то, что подчас товары очень дороги. Все наши товары выглядят превосходно. Я поняла, что при хорошей подготовке мне и в большом мире не надо будет беспокоиться о работе. Конечно, такие мысли приходят мне в голову, только когда на меня находит такое вот практичное настроение, нет никаких разногласий с папой и мамой, и мне начинает казаться, что я смогу проторчать здесь еще лишних пару месяцев. Но гораздо чаще мне хочется уехать, едва только будет возможно, а потом уж думать, чем заняться.
Несмотря на то что весной движение на дороге всегда оживленное, мне казалось, что в этом году повозок еще больше, чем обычно. Когда мне было лет десять, можно было доехать аж до Эшбери и не встретить ни одной телеги. А сейчас телеги и коробейники двигались почти непрерывной чередой по пути в порт, отправляясь торговать с людьми из большого мира.
Может, просто населения стало больше. Так нам в школе говорят. Мол, жизнь в Камелоте так хороша, что население быстро увеличивается. Но я готова поспорить также, что наши люди хотят больше торговать и больше иметь, и мы постепенно становимся частью вселенской экономики. Время отчуждения прошло. Мы должны либо приобщиться к будущему, либо так
До чего же хорошо было сегодня ехать в открытой телеге! Погода стояла изумительная, было тепло, пахло юной зеленью, а поля сияли ковром молодых всходов. В небе громоздились пухлые облака, похожие на выпадающую из мешка овечью шерсть. Я лежала на спине на мягких мешках и думала о том, какой прекрасный день, как хорошо жить на свете и ехать по дороге, а не преть в душном классе, где сестра Бриджет из кожи вон лезет, чтобы заставить меня писать ровно.
Маргарет лежала рядом со мной. Мальчики сидели на передке и правили. Я тоже могу править лошадьми, но у меня нет такой сноровки, как у сельских ребят, а Маргарет вообще никогда не делала того, что не входит в ее прямые обязанности
— Уеду,— сообщила мне Маргарет. — На этот раз действительно пройду тест и уеду.
Я открыла глаза и некоторое время внимательно изучала ее.
— Но ты ведь не собрала вещи и ничего с собой не взяла — Я на секунду задумалась. — К тому же тебе еще нет восемнадцати. А они там, в порту, очень строго следят за тем, чтобы претенденты достигли совершеннолетия.
Маргарет вздохнула:
— Я совру. Осталось-то ведь всего несколько месяцев, верно? А если я не уеду сейчас...— Она вдруг стала всхлипывать, зарывшись в ладони лицом, стараясь, чтобы ребята не услышали.
— А что такое случилось? — спросила я. — Родители выдают тебя замуж?
— Ненавижу его, — ответила она громче, чем, наверное, хотела. — Этот Симон из рыцарей. Воображает, что он самый отчаянный, самый сильный, самый умный... Видеть его не могу, Аб. Ни за что за него не выйду. Мне надо уехать сейчас.
Я погладила ее по спине и ничего не сказала. Маргарет была слишком умна и слишком хороша для Симона. Моя мать как-то обмолвилась, что ее родители подобрали ей такую партию, потому что боятся, что никто другой не захочет взять ее в жены из-за всех этих ее бредовых идей и фантазий. Именно тогда она изъявила желание, чтобы я порвала с Маргарет.
— Она, знаешь ли, не совсем в порядке, — осторожно начала мать тем же тоном, каким заводила со мной разговоры, скажем, о сексе или менструациях. — У нее есть, как бы это выразиться, ну, что ли, некоторые отклонения.
— Хочешь сказать, она не девственница?
Мать стала красной, как свекла.
— Нет-нет, я совсем не об этом,— в замешательстве пробормотала она. — Я только хотела сказать, что она носится с какими-то странными идеями. Многим не нравится, о чем она говорит, как она ведет себя дома, не желая ни в чем помогать. Ткать она не хочет, шить она не хочет, на ферме тоже ничего не делает. Сидеть да читать — вот все ее занятия. И ничего худого в этом не было бы, если бы она собиралась стать монахиней. Но ведь она не собирается.
— Это точно, — согласилась я. На богословских занятиях Маргарет всегда позволяла себе вопиющие высказывания. Она не верила ни во что, кроме своих книг, порта и желания убраться подальше отсюда.
Я только снова погладила ее по спине и протянула свой носовой платок. Свой Маргарет уже насквозь промочила.
— Но разве ты не можешь дождаться дня рождения? — спросила я. — Ведь уже недолго, и вряд ли твои родители успеют выдать тебя замуж прежде. Ведь в Гильдии космических негоциантов так строги насчет совершеннолетия. Да они тебя и на порог не пустят, если ты не представишь доказательства, что тебе уже исполнилось восемнадцать.