Непобедимый Боло
Шрифт:
Страж молниеносно развернулся, но она тоже быстро среагировала и почти успела отдернуть руку, но все же он ударил ее прикладом, и она отступила, посасывая ободранные костяшки.
Дженкинс расправил плечи и спросил, когда она повернулась:
— Что скажешь, Эль-Ти?
— Подождем, пока сюда доберутся капитан с Бестией, — спокойно ответила она. — Мы...
Она не договорила, потому что снаружи послышался все нараставший шум голосов, несколько приглушенный из-за того, что узкие оконные щели были прорезаны слишком высоко. Потом нечленораздельный шум прекратился, и до них донеслось пение. Над всеми голосами слышался один повелевающий. Затем они услышали пронзительный крик; сначала еще можно было различить английские слова, но потом голос сорвался
Дженкинс нагнулся и подставил Мартинс ладони, она встала на них и придерживалась за стену, пока он выпрямлялся. Потом он встал во весь рост и поднял все ее стройное тело весом в сто двадцать фунтов на вытянутых руках над головой. Теперь можно было дотянуться до оконных решеток. Постанывая, взмокнув от усилий и боли, она подтянулась вверх.
Яркий свет ударил в глаза, и она на миг ослепла. Они находились на краю новой площади Какакстла, той самой, где стояло странного вида сооружение. В ее мозгу что-то сопоставилось, и она поняла, что здание представляло собой недостроенную ступенчатую пирамиду. Площадь была заполнена народом, ярусы пирамиды пестрели жреческими одеждами, но, поскольку строительство еще не было закончено, Мартинс было хорошо видно, что происходит на плоской площадке на ее вершине. Когда же она осознала, что именно там происходит, больше всего на свете ей захотелось, чтобы она этого не видела. Ей показалось, что ее сейчас вывернет наизнанку; она упала вниз, но сильные руки Дженкинса подхватили ее неожиданно нежно.
— Что там происходит, лейтенант? — обратился он к ней по званию, что было знаком серьезного беспокойства
— Это Вонг, — ответила она — Они затащили его на макушку этой штуки в виде пирамиды. И они... — Несмотря на то что она не первый год наблюдала, что способны люди творить с себе подобными, у нее ком подкатил к горлу. — Они снимают с него кожу.
— Враг блокировал наше продвижение в двух тысячах футов прямо по курсу, — сообщил танк. — Открыть огонь?
Капитан МакНаут чувствовал, как ледяной пот течет у него под мышками. Дорога к перевалу по головокружительным уступам и так далась нелегко, но продвижение по остаткам недавнего извержения оказалось еще хуже, здесь по обе стороны Марк III вообще не было никаких просветов. Он постоянно цеплял боками какие-нибудь выступы и осыпал градом обломков пемзы стоявшие внизу УНВ.
— Нет, подождем пока, а потом сделаем их всех разом, — сказал он и переключился на связь с отрядом. — Занять оборонительные позиции.
Черт, черт. Это все он виноват. Сам пустил все на самотек — и ранение здесь не оправдание. Тут вообще не может быть никаких оправданий. Компания — это он.
Раздался голос вышедшего на связь Обрегона:
— Это последнее предупреждение.
— Да пошел ты...
Если они воображают, что обвал может остановить Марк III, то они здорово заблуждаются. Да и противотанковые ракеты им не помогут. Они могли бы повредить одну из гусениц, но это был самый худший вариант развития событий; а никаких достаточно глубоких пропастей, куда они могли бы надеяться загнать танк, здесь не было.
— Следуйте за мной, когда путь будет расчищен! — приказал он ожидающим солдатам. Теперь хоть чувство вины не так давило его. Пусть он и сидит, укрывшись за дюрахромовой броней, но зато на передовой, слава Богу.
По танку прошла дрожь.
— Сейсмическая активность, — сразу же доложил Марк III. — Какие указания?
— Продолжать движение! Иди напролом. Мы должны вызволить Мартинс и остальных ребят любой ценой. Понимаешь ты это, куча металлолома?
— Слушаюсь. — Вокруг осыпались камни, острые и округлые, испещренные множеством воронок от лопнувших пузырьков газа, да так и застывших. — Слева аномальный источник тепла.
Картинки не было, но грохот под днищем усиливался.
— Что там они делают, черт возьми?
—
Тут вклинился Обрегон.
— Вы во власти Ксотль-Оллин, — с сожалением произнес он. — Испытайте его гнев, а я исполню танец для Ксипе-Тотека. Я бы предпочел, чтобы это была Война Цветов, но волю Бога надлежит исполнить.
Совершенно очевидно, что у вождя туземцев начисто снесло крышу. Хуже то, что и природа вокруг, похоже, тоже взбесилась. Марк III содрогался, и ограничители туго обхватили сидящего МакНаута. Вокруг сыпались валуны, скальные обломки и пепел, броня приглушала звук ударов, зато в приемниках стоял невообразимый грохот, пока искусственный интеллект их не отключил. Что-то ударилось о корпус с громким «бум!», и танк завибрировал от одного только звука.
— Что это, что это было? — закричал МакНаут.
— Ничего похожего в пределах известных параметров, — отозвался Марк III. — Веду поиск.
В следующую минуту МакНаут решил, что это потоком прорвалась откуда-то вода или густая грязь. Но когда он увидел, что при соприкосновении с ней вспыхивают сухие кустики и былинки, понял, что это не так. И тогда он закричал.
Но он взвыл и остервенело замолотил ладонями по экранам не только потому, что увидел, как прямо на них катится лава. На экране, привязанном к передатчику шлема Мартинс, появилось изображение: это был Обрегон. Он танцевал, и на нем была кожа — кожа солдата Вонга, умело снятая одним куском, надетая на старика и зашитая, как старомодное белье. Он крутился и притопывал, пустые ступни и ладони хлопали, а в дыры глазниц обвисшей маски глядели его глаза.
Волна, на гребне которой неслись расплавленные камни, захлестнула Марк III.
Стражник оказался совершенно неподкупным, его не соблазняли ни посулы золота, ни обещания услуг более личного свойства; он ни разу не подошел к решетке на расстояние вытянутой руки.
Зато приблизился слуга, принесший им воды. Мартинс переглянулась со своим заместителем; видя пугливую суетливость старика, они сделали одинаковые и моментальные выводы относительно его ценности как заложника. Он был очень стар, гораздо старше Обрегона, совершенно дряхлый и почти беззубый.
«Полное ничтожество», — решила Мартинс.
— Aqua [7] , — сказал он.
Мартинс нагнулась, чтобы взять плошки через узкую щель у самого пола.
— Gracias [8] , — прошептала она в ответ.
Это, похоже, повергло человека в нерешительность. Он быстро глянул через плечо, но страж смотрел в окно на пирамиду. Крики давно уже прекратились, но по-прежнему слышались песнопения и бой барабанов.
— Это прегрешение против Господа, — боязливо прошептал слуга. — Они поклоняются демонам, демонам! Все это ложь, но люди боялись — да и сейчас боятся, — даже те, кто не верит Обрегоновой лжи.
7
Вода (исп.).
8
Спасибо (исп.).
— Боятся чего? — шепотом спросила Мартинс, одновременно передав плошки по каменному полу, чтобы стражник ее не услышал.— Его вооруженных слуг?
— Воинов Ягуара? Нет-нет, они боятся, что он снова вызовет горячие камни из гор, как уже сделал однажды. Он это сделал, чтобы отрезать нашу долину от внешнего мира.
«Вот уж повезло так повезло — единственный сочувствующий, и тоже чокнутый», — подумала Мартинс.
А человек между тем продолжал:
— Но я говорю, это ложь. Я видел те машины, что он привез сюда много лет назад, — он их прячет вокруг долины. Он говорит, они нужны, чтобы предсказывать землетрясения, но он врет: это он делает так, что сотрясается земля и извергается лава. Это все его машины, а вовсе не выдуманные боги!