Непобежденные
Шрифт:
– - Но это не... они не...
– - Не все они ваши?
– - говорит лейтенант.
– - Знаю.
Генерал велел отдать вам еще сотню и спасибо сказать.
– - Но это не... Мы не...
– - бабушка опять.
– - Она и дом тоже хочет обратно, -- говорит сержант.
– - Домов у нас нету, мамаша. Придется уж вам ограничиться сундуками, неграми и мулами. Все равно дом на телеге не поместится.
Мы сидим, а они грузят на повозку эти десять сундуков. Еле уместили. Приладили еще пару вальков с постромками, впрягли четверку
– - Кто тут умеет править четверней, выходи сюда, -- говорит лейтенант.
Один из негров, вовсе нам незнакомый, вышел и поднялся на сиденье рядом с бабушкой, А из загородки, позади нас, солдаты выводят мулов.
– - Хотите посадить на них часть женщин?
– - спрашивает лейтенант.
– - Да, -- бормочет бабушка.
– - Давайте садитесь, -- говорит лейтенант.
– - По одной на мула, не больше чтоб.
– - Протянул мне бумагу.
– - Держи. Тут брод есть милях в двадцати вверх по реке; там и переправитесь. И поторапливайтесь, пока остальные негры не решили пойти с вами.
Всю ночь до рассвета мы ехали, везли десять этих сундуков, а позади шли мулы и вся наша армия негров. Бабушка, в шляпке миссис Компсон и с зонтиком в руке, сидела рядом с незнакомым негром. Не шевелилась, но и не спала -- когда развиднелось, сказала:
– - Останови мулов.
Повозка стала. Бабушка обернулась ко мне:
– - Дай-ка взглянуть, что в этой бумаге.
Мы развернули бумагу, глядим на четкий почерк:
Полевой штаб
...ого армейского корпуса,
Теннессийский военный округ,
14 августа 1863 г.
Всем бригадным, полковым и прочим
командирам.
Вам надлежит обеспечить подателю сего
полный возврат нижепоименованного
имущества, в которое входят: десять (10)
сундуков, перевязанных пеньковой веревкой
и содержащих серебро. Сто десять (110)
лишившихся призора мулов, пойманных
близ Филадельфии, штат Миссисипи.
Сто десять (110) негров обоего пола,
прибившихся к корпусу, проживающих в
вышеуказанной местности.
Вам надлежит также обеспечить подателя
сего провиантом и фуражом, необходимым
для следования к месту назначения.
По приказу командира корпуса
(подпись).
Смотрим друг на друга в сером свете.
– - Теперь небось погоните их возвращать, -- сказал Ринго.
Бабушка поглядела на меня.
– - У нас же будет еда для них и корм, -- сказал я.
– - Да, -- сказала бабушка.
– - Я ведь не лгала, не путала. Ты и Ринго слышали. Это рука Господня.
Мы сделали привал, проспали до полудня. Днем доехали до брода. Стали уже спускаться с кручи -- и вдруг увидели, что там внизу расположился конный
эскадрон. А назад поворачивать поздно.
– - Они хватились и вдогонку -- и загородили переправу, -- сказал Ринго.
Поворачивать поздно; уже к нам едут офицер с двумя солдатами.
– - Я скажу им все как было, -- говорит бабушка.
– -
Она сидит, опять уже прижав руку к груди, подавшись слегка назад, а другой рукой протягивая бумагу навстречу подъехавшим. Офицер плотный такой, краснолицый; оглядел нас, взял бумагу, прочел и принялся ругаться. Сидит на лошади, ругается, а мы смотрим на него.
– - Сколько у вас не хватает?
– - говорит.
– - Сколько у нас чего?..
– - переспрашивает бабушка.
– - Мулов!
– - кричит офицер.
– - Мулов! Мулов!
Сундуки я, что ли, с серебром вожу или негров, перевязанных пеньковой веревкой?
– - Сколько у нас...
– - лепечет бабушка, прижимая руку к груди и глядя на него; Ринго, пожалуй, первый понял, о чем спрашивает офицер.
– - Пятьдесят недохвату, -- сказал Ринго.
– - Ничего себе, -- сказал офицер. Опять выругался; повернулся с руганью к солдату.
– - Пересчитай!
– - говорит.
– - Так я и поверю им на слово!
Солдат считает наших мулов; мы сидим не шевелясь; даже не дышим, по-моему.
– - Шестьдесят три, -- говорит солдат.
Офицер смотрит на нас.
– - Сто десять минус шестьдесят три -- это будет сорок семь, -- говорит. Выругался.
– - Подгони сюда сорок семь мулов! Живей!
– - Смотрит опять на нас.
– - Трех мулов захотели выжулить?
– - Нам и сорок семь достаточно, -- говорит Ринго.
– - Только вот кушать нам надо -- в бумаге указано.
Мы переправились. Мешкать не стали; как только подогнали нам эскадронных мулов и на них сели женщины из числа пеших, тут же мы двинулись дальше. Солнце закатилось, но мы ехали без остановки.
– - Ха!
– - сказал Ринго.
– - А теперь чья была рука?
Только в полночь остановились на ночлег. Бабушка, строго глядя -- на этотграз не на меня, -- сказала:
– - Ринго.
– - Я ж ничего не говорил сверх того, что в бумаге, -- сказал Ринго.
– Это ж бумага, а не я. Я просто сказал, сколько там недохвату до ста десяти. Я ж не сказал, что это нам их не хватает. Да и чего загодя молиться? Надо сперва домой довести их в целости. Теперь не отмаливаться главное, а вот чего делать со всеми вот этими неграми.
– - Это так, -- сказала бабушка.
Мы сварили и поели из того, что дал кавалерийский офицер; потом бабушка велела всем алабамским выйти вперед. Их оказалось примерно половина.
– - Ну как, накупались уже в реках, набегались за янки?
– - спросила их бабушка. Стоят, переступают с ноги на ногу в пыли.
– - Или есть еще желающие бегать за их армией?
– - Стоят, молчат.
– - Так кого будете впредь слушаться?
Помолчали; один сказал:
– - Вас, мисси.
– - Ладно же, -- говорит бабушка.
– - Так слушайте мои слова. Идите по домам. И не дай бог если услышу, что опять бродяжничаете. А теперь выстройтесь в очередь и подходите по одному за своей долей продовольствия.