Неподходящая пара
Шрифт:
Ее дед кивнул, как бы одобряя действие.
— Береги тот дар, что я даю тебе вместе с моим разрешением, — заявил тогда ее дедушка. — С этим благословлением, ни один человек не сможет забрать вас друг у друга. Не будь достаточно глупым, чтобы отвернуться от ее любви, иначе я буду видеть в тебе не больше чем хныкающего ребенка, который обвиняет других в его несчастьях.
— Спасибо, сэр, — тихо сказала Мэлакай. — И я ценю дар, который мне дали.
Ее дед отвернулся. Как и он, ее дядя осторожно кивнул ей, прежде чем последовать за ним. Лишь ее отец колебался.
— Я
— И я не верю в это, папа, — прошептала Изабель. — Иногда, чтобы защитить других, которых ты любишь, у тебя нет другого выбора, приходится делать вид, что все в порядке, и скрывать ужас или боль, чтобы обеспечить защиту других. Я смотрела документальные фильмы. Наблюдала за слушаниями в Сенате, которые менялись год за годом, и слышала рассказы об ужасах, с которыми они столкнулись. Каждая Порода, которая выжила в этих лабораториях и поклялась отомстить своим создателям и мучителям, заслуживает второго шанса, которого они могут получить. Если понадобится, — она взглянула на Мэлакая, уверенность протекала через нее, когда его взгляд встретился с ее. Возвращаясь к отцу, девушка заявила. — Мэлакай не нуждается в прощении. Его там не было. Если бы он был, он бы сказал мне, прежде чем кто-либо имел шанс, — она была уверена в этом.
Со слезами, которые сверкали в его глазах, ее отец провел пальцами сквозь короткие серо-черные волосы, когда отворачивался.
— Кто тебе сказал, что Мэлакай был там, папа? — она сделал паузу. Стояв спиной к ней, он покачал головой, и Изабель поклялась, что почувствовала усталость, которая упала ему на плечи. — Я имею право знать. Это мою жизнь, они пытались уничтожить переговорами между Нацией и Породами.
— Я дал слово, Изабель, — он вздохнул, его голос был хриплым. — Я не предам его, — и он это не сделает. Независимо от цены.
— В следующий раз, когда это случится, если ты должен дать свое слово, чтобы сохранить секретность личности, тогда не приноси мне подозрения, с которыми связан Мэлакай, — сообщила Изабель, тяжело вздохнув. — Потому что я их не выслушаю. Тот, кто пытается уничтожить эти переговоры, уничтожит меня, Мэлакая и мою семью без сомнений. Я не хочу слышать ничего, что они могут сказать.
Она сделала выбор, и Изабель это знала. В тот момент девушка выбрала Мэлакая выше подозрений, слухов или намеков на правонарушения, были ли они реальными или нет.
Она выбрала его, поставив выше всех остальных в своей жизни.
Изабель может не знать о каждом событии, которое он совершил, или о каждом опыте, который он когда-либо знал. Но она знала душу мужчины, которому отдала свое сердце. И что эта душа заслуживает ее любви.
Эта душа была ее парой.
Глава 8
Твои губы прикоснулись к моим
Он
Когда комната опустела, и дверь тихо закрылась за Рулом, Мэлакай повернул свою пару к груди и обнял.
Впервые в жизни он не просто ощущал боль. Он чувствовал ее каждой клеточкой своего существа. Она обернулась вокруг его сердца, его души и сжалась беспощадной хваткой.
— Что происходит? — прошептала Изабель ему в грудь, чувствуя, как его руки мягко проводят по шелковому материалу ее платья от бедер до плеч. Там его пальцы запутались в длине ее волос, накрутили их и потянули голову назад.
— Я не знаю, что происходит, детка, — сказал Мэлакай ей, понижая голос, боль от нее была слишком сильной для его удобства.
Это сделало животное внутри него яростным, отчаявшимся принять боль и заменить его чем-то большим, интимным. Чем-то, что резонирует с удовольствием, а не с болью.
Опустив свою голову, он накрыл ее губы своими. Нежно. Железы под его языком опухали в ответ на эмоции, возникающие внутри него, точно так же, как в тот момент, когда он положил глаз на нее.
Слегка ударив языком ее губы, разъединяя их, Мэлакай позволил своим губам слиться с ее, прежде чем отделить их и найти ее язык своим.
Как будто вкус лихорадки был для нее таким же пристрастием, как вкус ее поцелуя становился для него, она сразу же привыкла к нему. Для буйных, невероятно восторженных секунд ее губы захватили его язык, и пили тепло из него.
Отодвинувшись от нее, его губы нависли над ее, терлись об них, разделяя, и они делились вкусом. Лихорадка соединяла их вместе, но Мэлакай знал, откуда исходит это тепло: из сердец двух душ, нашедшихся ночью.
Снимая с Изабель платье, он мог только стонать в ожидании и нарастающем голоде, когда она расстегнула его штаны.
На этот раз на нем не было ботинок — он встретил своих гостей босиком, как и Изабель. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы снять штаны с его ног и поднять ее, но кровать не была вариантом. Когда Мэлакай гладил ее грудь и поцеловал ее снова, большие пальцы скользили по вершинкам, теребя их, в то время как он нес ее несколько футов до дивана и ощущал, что первобытные инстинкты рушили его контроль.
Изабель была его парой. Необходимость взять ее, пометить, оставить свой отпечаток на ней — эти чувства разрывали его, как лесной пожар.
Несмотря на то, что она стояла рядом с ним и защищала его от обвинений, выдвинутых против него, все равно присутствовало бессознательное сомнение. Потребность дочери сдаться отцу, повиноваться и принять защиту, которую она знала всю свою жизнь.
Эта нерешительность испугала его. На кратчайшую секунду Мэлакай почувствовал чистый, сводящий живот страх, определенно ему придется сражаться за нее и все еще присутствует шанс, который может уничтожить их обоих в попытке.
Эта доля гордости и самостоятельности удерживали ее рядом с ним на данный момент. Теперь, помоги ему Бог, животное внутри него разрывается и заявляет о своей решимости бесповоротно связать ее с ним.