Неподобающая Мара Дайер
Шрифт:
Вот что добавилось к облику Ноя этим утром, снизу вверх.
Обувь: серые «чаксы».
Штаны: из угольно-черного твида.
Рубашка: плотно прилегающая, в тончайшую полоску, к вечернему костюму — не заправленная в штаны. Супертонкий галстук, свободно повязанный вокруг расстегнутого воротника, под которым виднелась футболка с рисунком.
Сколько дней не брился: где-то между тремя и пятью.
Полуулыбка: предательская.
Глаза: голубые и бездонные.
Волосы: красивый,
— Доброе утро, — сказал Ной теплым глубоким голосом.
Боже, помоги мне.
— Доброе, — сумела я ответить, щурясь.
То ли из-за солнца, то ли из-за того, что глядела на него так долго. Это с какой стороны посмотреть.
— Тебе нужны солнцезащитные очки, — сказал он.
Я потерла глаза.
— Знаю.
Внезапно Ной присел.
— Ты что?..
Я так спешила, что не завязала шнурки. И теперь Ной завязывал их для меня. Он посмотрел на меня снизу вверх сквозь черную бахрому ресниц и улыбнулся. Я полностью растаяла при виде выражения его лица. Я знала, что на губах моих застыла самая дурацкая улыбка, но мне было плевать.
— Вот, — сказал Ной, завязав шнурки левой туфли. — Теперь не упадешь.
Когда мы въехали на школьную парковку, я начала потеть, несмотря на кондиционированный воздух. За время пути небо успели покрыть темные тучи. Несколько дождевых капель разбилось о лобовое стекло, побуждая многочисленных учеников ринуться к передним воротам. Я нервничала… Меня просто ужасало, что придется войти в школу вместе с Ноем. Это было так откровенно.
— Готова? — спросил он с притворной серьезностью.
— Не совсем, — призналась я.
У Ноя сделался озадаченный вид.
— А что не так?
— Посмотри на них, — сказала я, показывая на толпу. — Я просто… Все будут об этом говорить.
Он слегка улыбнулся:
— Мара. Об этом уже говорят.
Лучше мне не стало. Пожевав нижнюю губу, я сказала:
— Это другое дело. А так мы всех поставим на уши. Нарочно. Намеренно.
И тогда Ной сказал, наверное, единственную вещь, которая могла поднять мне настроение:
— Я тебя не брошу. Я буду рядом. Весь день.
Он сказал это так, будто не шутил. Я ему поверила. Похоже, всем было плевать, чем Ной занимается в Кройдене, поэтому нетрудно было вообразить, как он сидит на моих уроках. Но я умру, если дело дойдет до такого.
Ной схватил с заднего сиденья свою куртку, расправил ее, открыл мою дверцу — и вот мы стоим бок о бок, а все глазеют на нас. Мое горло панически сжалось. Я посмотрела на Ноя, чтобы оценить его реакцию. Он выглядел… счастливым. Ему это нравилось.
— Ты наслаждаешься этим, — недоверчиво сказала я.
Он посмотрел на меня, выгнув бровь.
— Мне
Он обхватил меня за плечи, притянул ближе, и моя тревога исчезла. Отчасти.
Когда мы приблизились к воротам, я заметила, как какие-то парни топчутся у своих машин, припаркованных у входа. Они повернулись, жуя резинку, и посмотрели на нас широко раскрытыми глазами, с одинаковым выражением лиц.
— Чувак! — крикнул Ною парень по фамилии Паркер и побежал к нам.
Ной, глядя на него, вскинул бровь.
Паркер встретился со мной глазами впервые с тех пор, как я появилась в Кройдене.
— Как делишки?
Да кто вообще так говорит?
— Привет, — ответила я.
— Итак, вы, ребята, вроде бы как…
Ной сердито уставился на него:
— Проваливай, Паркер.
— Конечно, конечно. Только, ну, Кент просто хочет знать, мы все равно встречаемся завтра вечером?
Ной слегка повернул голову, посмотрел на меня и сказал:
— Теперь нет.
Паркер многозначительно взглянул на меня.
— Хреново.
Ной потер глаз основанием ладони.
— На этом все?
Паркер ухмыльнулся деланой ухмылкой:
— Да, да. Увидимся, ребята.
Он подмигнул мне и ушел.
— Он кажется… не таким, как все, — сказала я, когда Паркер присоединился к своей шайке.
— Так и есть, — ответил Ной.
Я смеялась, пока меня не прервал раздавшийся сзади голос:
— Я бы с ней перепихнулся.
Я продолжала идти.
— Я бы перепихнулся еще круче, — сказал еще кто-то.
Кровь шумела в моих ушах, но я не оглянулась.
— Я бы перепихнулся так, что тот, кто стащил бы меня с нее, стал бы королем Англии.
Когда я повернулась, Ноя рядом больше не было. Он прижал Кента из математического класса к машине.
— Я должен тебя излупить, — негромко проговорил он.
— Чувак, остынь.
Кент был совершенно спокоен.
Я услышала свой голос, словно со стороны:
— Ной. Оно того не стоит.
Ной сощурился, но, услышав меня, выпустил Кента. Тот поправил рубашку и отряхнул штаны цвета хаки.
— Иди и трахнись, Кент, — сказал Ной, отвернувшись.
Этот идиот рассмеялся:
— О, я так и сделаю.
Ной круто развернулся, и я услышала характерный звук ударивших в лицо костяшек пальцев. Кент очутился на асфальте, зажимая руками нос.
Когда он начал вставать, Ной сказал:
— Я бы не стал этого делать. Я удерживаюсь от того, чтобы выбить из тебя дерьмо, пока ты лежишь. Но сдерживаюсь едва-едва.
— Ты сломал мне нос!
Кровь текла по рубашке Кента; вокруг нас собралась небольшая толпа.