Непокорная для тирана

Марика Ани

Скинув на кровать очередное неподходящее платье, выуживаю мужскую футболку. Мятую, черную, старую. К носу прижимаю и делаю глубокий вдох. Еле заметный мужской запах наполняет лёгкие. И меня посещает самая глупая мысль из всех наиглупейших идей в мире!

Долго копаюсь в новеньких комплектах белья. В тех самых, им купленных. Развратных, дорогих. На них до сих пор бирки висят, потому что не планировала их носить. Планировала с гордостью вернуть вместе с кольцом и остальными нарядами.

Выуживаю черный кружевной комплектик с портупеей. Именно этот

больше всех понравился мужчине. Кое-как, с горем пополам справляюсь с ремнями и верчусь у зеркала. Сексуально, развратно, провокационно. Всю эту красоту скрывает юбка, довольно коротенькая, и его футболка.

Я дура. Знаю. Возможно, он даже не захочет разговаривать. Плевать. Я должна с ним встретиться. В конце концов, верну кольцо и… закрою гештальт.

Подхватив с тумбочки приготовленный конверт, запихиваю в сумочку вместе со сменной одеждой. Футболку-то я тоже планирую вернуть. Хотя этим самым себе даю надежду, что, возможно… Возможно, я задержусь. На все выходные минимум. Даже если дальше между нами ничего не будет.

Прикрыв красоту плащом, выскакиваю на улицу. Зябко ёжусь, запахивая полы верхней одежды. Самой себе улыбаюсь, просто представляя, как он опять рычать будет, что оделась так легко. На часах ещё нет восьми, наверняка он уже приехал домой. Я специально выждала дольше обычного рабочего времени.

Моя старенькая Киа Рио за полчаса довозит меня до элитного ЖК. Пару минут ещё сижу в заглушенной машины, настраиваюсь на будущий разговор. Почему-то очень страшусь… Боюсь очередного разочарования в мужчинах.

Ещё и трусливый внутренний голос предлагает просто уехать, вернуться и ждать. Я ведь сама себе обещала никогда не навязываться, не ждать, не просить, не молить, не оправдываться. А если он не придёт сам, то и понятно будет его отношение. Я уже не маленькая. Есть работа, стабильный доход и клиентская база. А ещё есть Ника. И ладно уж, Кирилл. Жизнь не остановится без него. Справлюсь, как и всегда…

Только другая часть меня, более разумная, напоминает о том, что он имеет право знать. И получить назад чёртово кольцо. Да! Все дело в кольце! Оно дорогое! Мне девочки в салоне сказали. Почти как пятая часть Кирилловского долга стоит.

В общем, здравый смысл перевешивает трусость, и я бодро выхожу из машины. Прохожу мимо улыбчивого консьержа, уточняю, дома ли мужчина, получаю кивок и воодушевленно ускоряюсь. Вот он, знак. Валиев дома. Не поехал куда-нибудь в злачные места отмечать или как он там проводит вечера после работы.

Шестнадцатый этаж. Знакомая дверь. Звонок.

Моя улыбка сползает с лица, словно краски с холста. Потому что дверь мне открывает губастая Оксаночка.

— Вам чем-то помочь? — щебечет сладко, осматривая мой наглухо закрытый плащ. Делает вид, что не помнит. Отличная, наверное, тактика.

Я слышу голос Валиева. Такой же грозный, грубый, отрывистый. И ещё голоса: женский, мужской. Он не просто с Оксаной. Он с друзьями.

— Мне нужно поговорить с Валиевым, — заторможено отвечаю. Каждое слово горло царапает.

— Саид

сейчас очень занят. К тому же у нас гости. Вы скажите мне, я передам, и он с вами обязательно свяжется, — продолжает улыбаться блондинка. Это её «у нас» лезвием проносится по коже. Но я держу лицо, даже губы тяну в дежурной улыбке.

— Передайте ему это, — достаю конверт и протягиваю. У меня пальцы дрожат. И, скорее всего, я очень жалко выгляжу. Плевать.

— Обязательно. Хорошего вечера.

Смяв крафтовую бумагу, Оксана громыхает дверью перед моим носом. Я не сразу ухожу. Ещё стою пару секунд перед закрытой дверью. Осмысливаю случившееся.

— Саид! — радостно визжит блондинка.

Так громко, что в подъезде слышно. И я представляю, что он её обнимает или подхватывает. Как меня когда-то… Три недели назад, примерно. Пячусь до самой лестницы. Разворачиваюсь и бегу. Не жду лифта. По ступенькам перепрыгиваю. С шестнадцатого этажа на каблуках. Ничего не замечаю, кроме боли, что сердце сжигает в ледяном огне.

Останавливаюсь лишь для того, чтобы стянуть чёртову футболку. Она душит, кожу раздражает и колет. Я бы и бельё сняла, если бы была возможность. Закрыв полуголое тело плащом, на узел завязываю пояс на животе, снова бегу.

— Уже уходите? — от доброжелательного вопроса вздрагиваю. Роняю несчастную футболку и, кивнув, выскакиваю на улицу.

С визгом выезжаю на большую дорогу. Давлю на газ остервенело. Не знаю, куда еду. Просто еду.

Домой не хочу. Там Кирилл. И я прекрасно знаю, что он скажет… Мою самую любимую фразу: «А я говорил!».

Останавливаюсь на светофоре и жмурюсь, смаргивая слёзы. Набираю Нику и ставлю на громкость.

— Привет, — мгновенно отвечает лучшая подруга.

— Можно перекантоваться в твоей старой квартирке. Ты её ещё не продала ведь? — очень стараюсь звучать бодро.

— Да, конечно, что-то случилось? Ты не поехала к Саиду?

— Ничего не случилось. Кирилл так и не съехал. Мне просто хочется побыть одной. Я в понедельник утром приберусь и уеду.

— Езжай, конечно. Ключи-то у тебя запасные есть, — соглашается Ника, — Ты поругалась с Саидом?

— Нет, не ругалась. Я… я не хочу о нём сейчас говорить.

— Ты в порядке, Крис? — тихо спрашивает подруга.

— Хочется напиться, — признаюсь, вновь давя на газ.

— Мне иногда тоже. Но теперь тебе нельзя!

— Аптек по городу полно. До восьми недель можно и в домашних условиях решить вопрос, — злобно усмехаюсь. — Одна таблетка избавит от любых запретов.

— Ты ведь не сделаешь этого? — испуганно восклицает Ника.

— Не волнуйся, мамочка. Мне уже не девятнадцать. И я совершенно точно не завишу от мудака.

— Давай я приеду, чаю попьём с вкусняшками. Жасмин тут пахлаву испекла и призналась, что ты её полюбила.

— Врёт цветочек полевой. Я полюбила другую пахлаву. Там соседка тридцать лет пекла для наны, — фыркаю злобно. Последние недели я к Жасмин симпатией прониклась. Но сейчас бесит. Опять!