Непокорная и обольстительная
Шрифт:
Криста прижалась к стене вигвама и сидела скрючившись, сверкая в темноте посветлевшими от радости глазами. Ее волосы свободно спадали на плечи, оттеняя бледное лицо. По всему было видно, что она ужасно напугана, но старается скрыть это. Джереми вдруг осознал, что тоже поражен неизбывным страхом. Нет, он боялся не завтрашнего поединка, к которым уже привык за годы войны, и не смертельного для себя исхода, а чего-то другого.
Его руки задрожали, а в горле застрял горький комок. Он был безумно рад видеть ее целой и невредимой и вдруг решил, что если ему суждено умереть завтра утром, то ему будет гораздо легче, если в душе будут воспоминания
– Завтра, мадам, я, может быть, умру за вас, – тихо сказал он ей внезапно охрипшим от волнения голосом.
Он хотел произнести эти слова мягким и ласковым тоном, но все накопившееся за последние часы напряжение прорвалось наружу и сорвало голос до хрипоты. Он нежно прижал жену к своей груди и гладил ее пышные волосы, испытывая непреодолимое желание ласкать все ее тело, чтобы лишний раз убедиться в том, что на нем действительно нет ни единой царапины.
Он гладил и целовал ее щеки, приподнимал подбородок, чтобы видеть ее глаза, а пальцы глубоко погружались в ее густые волосы. Джереми не отпускал ее от себя ни на секунду, все еще не веря своим глазам. Все его тело заметно подрагивало, переполненное какой-то невиданной энергией, источником которой могла быть как страсть, так и неописуемая ярость. И все это время он продолжал шептать ей на ухо все, что приходило в этот момент в голову.
– Завтра я могу умереть, а сегодня… – Он сделал короткую паузу, отыскивая взглядом ее сверкающие в сумраке вигвама глаза.
Господи, она ухватилась за него обеими руками и не собирается отпускать! Означает ли это, что она ждала его все это время? Похоже, что да. Последняя их встреча омрачилась тем, что она просто-напросто соблазнила его, чтобы удержать в палатке и совершить свое предательство, но на сей раз все как будто бы иначе.
Конечно, ему несколько раз удавалось вызвать у нее ответное чувство, но только потому, что он прекрасно изучил ее и ловко использовал все ее слабости. Впрочем, сейчас это уже не имеет абсолютно никакого значения. Сегодня ночью она одарит его любовью совсем по другой причине. Ее будут подгонять воинственные звуки барабанов и ощущение того печального факта, что рано утром все может кончиться для него трагически.
Напряжение нарастало с такой быстротой, что, казалось, вот-вот вырвется наружу и дотла сожжет все вокруг, включая и их самих.
– А сегодня ночью, любовь моя, – продолжил он, не отрывая от нее глаз, – ты сделаешь так, чтобы я не пожалел о том, что может случиться со мной завтра.
Его губы нежно слились с ее губами в требовательном и вопрошающем поцелуе. Том самом, который всегда зажигал ее изнутри, переворачивая вверх тормашками всю душу.
– Господи Иисусе! – тихо прошептала она, когда вновь получила возможность свободно вздохнуть.
Его жар уже заразил ее своей огненной страстью, и она с восхищением уставилась на него, вздрогнув только тогда, когда во дворе послышался тревожный бой барабанов.
Она обвила его плечи руками и почти повисла на нем, предчувствуя беду. Джереми Властно оторвал ее от себя, все еще помня свой недавний гнев.
– Жизнь и смерть! Сделай так, чтобы и то и другое стоило этой ночи!
Она с недоумением уставилась на него, а он сгреб ее руками и повалил на устланную шкурами землю.
– Докажи свою любовь ко мне! –
Криста молча наблюдала за тем, как он быстро разделся и улегся рядом и стал снимать с нее одежду, услужливо оставленную ей младшей женой вождя. Когда они оба были уже голыми, она тесно прижалась к нему всем телом, а он облегченно вздохнул, еще раз убедившись в том, что ей не причинили вреда. На этот раз она должна отдать ему все, чем обладает в полной мере, а самое главное – раз и навсегда сдаться на милость победителя.
– Доверься мне, Криста, – прошептал он. – Я хочу от тебя все! Слышишь, все!
Сейчас ее тело было еще более прекрасным, чем раньше, а груди стали полными и тугими. Одно прикосновение к ним могло свести с ума, не говоря уже обо всем остальном. Он нежно гладил ее набухшие соски, а потом опустил руку ниже и вдруг почувствовал под кожей явно увеличившегося живота едва уловимое движение. Это было так трогательно и так взволновало его, что он впервые за долгие годы вспомнил слова молитвы, адресованные Всевышнему с величайшей просьбой сохранить им всем жизнь. Криста начала сильно дрожать, но он так и не понял, было ли это результатом глубочайшей страсти или она оказалась во власти столь же глубочайшего страха. Впрочем, и то и другое могло быть вызвано к жизни непрекращающимся и мучительно тревожным барабанным боем.
Криста протянула к нему руки, сверкнула широко раскрытыми глазами и облизала пересохшие губы.
– Я отдам тебе все! – едва слышно прошептала она. – И сделаю все возможное, чтобы ты никогда не забыл эту чудную и вместе с тем ужасную ночь.
И действительно, эта ночь не была похожа на все предыдущие. Они впервые слились в одно неразделимое целое, и не только телом, но и душой, что было для него самым важным. Все, что было между ними до этого, мгновенно поблекло и затуманилось, как невероятно далекое прошлое.
Он осыпал все ее тело поцелуями, нежно ласкал руками и все время шептал на ухо самые сокровенные слова:
– Теперь я не боюсь смерти, любовь моя. Твои ласки стоят того, чтобы пожертвовать жизнью.
Криста прижалась лицом к его груди, а потом опустилась ниже и осторожно коснулась пальцами его восставшей мужской плоти. Джереми громко выдохнул, обхватил ее обеими руками за талию, прижал к земле и осторожно раздвинул ноги. В этот момент он опомнился и решил, что еще рано, что еще нужно как следует насладиться ее телом, видеть его, ласкать, целовать, слышать ее томные вздохи. Криста уже обессилела от возбуждения и лихорадочно отвечала на его поцелуи, выкрикивая бессвязные слова и инстинктивно прижимая его к себе. Джереми вошел в нее и стал совершать ритмичные движения, с радостью ощущая, что она делает то же самое. Их страстный порыв становился все более изнуряющим, пока, наконец, они не рухнули в бездонную пропасть в сопровождении ярких звезд и невыносимо сверкающих молний.
– Любовь моя… – шепнул он и удовлетворенно затих, тяжело дыша.
Она все еще находилась в его руках и тоже пыталась справиться с учащенным дыханием.
– Тсс! – нежно промолвил он, когда ока попыталась что-то сказать. – В нашем распоряжении вся ночь.
Криста свернулась калачиком и уютно прижалась к его груди.
– Я не могу! – все же прошептала она. – Не могу даже представить себе, что так долго испытывала страх перед настоящей любовью.
Он слабо улыбнулся:
– Дай мне немного отдохнуть, и мы все повторим с самого начала.