Непокорный талисман
Шрифт:
Свежий воздух действовал благотворно, Коллет пришла в себя, взгляд ее сфокусировался, и она с ужасом узнала в сражающихся тех, с кем ей уже однажды довелось путешествовать в эти края — начальника отряда стражников Солнцеликого Селима и молодого воина Ила, так удивительно походившего на кореного жителя Светлоземья, что он явно был похищен отсюда в детстве, а, когда вырос, стал одним из отборных гвардейцев-чужеродцев, именуемых янычарами. Она прижала руки к груди, так вот, что предвещал этот полусон на грани пробуждения! Она опять ощутила себя в гареме жирного Властителя. Неужели злая воля судьбы опять бросит ее в руки этого ужасного человека!
Но как она очутилась здесь? Мысли все еще были
В памяти всплыла картина: они спешат, почти бегут к темнеющему вдали лесу. Затем сжимавшие ее запястье костлявые пальцы разжались, Коллет схватили грубые руки, зажали рот дурно пахнущей тряпицей, и сознание покинуло ее. Впрочем, в последние мгновения она услышала обрывок разговора. Предательница обещала погубить царевича.
Ужас, охвативший пленницу при этом воспоминании, внезапно придал ей силы. Она села, подтянула ноги, пытаясь встать, но этого не получилось. На поляне раздался громкий вскрик. Селим покачнулся, недоуменно уставился на свои вываливающиеся внутренности и повалился на землю.
Его ноги еще конвульсивно бились о землю, а пальцы бессильно скребли ее, когда победитель вытер саблю пучком травы, повернулся, подошел к лежащим на земле мужчинам и неторопливо перезал каждому из них горло ножом, а затем направился к объятой страхом Коллет.
Он присел рядом с нею, жадно вглядываясь в прекрасное бледное личико. Протянул к ней руку и рассмеялся, когда она в испуге отшатнулась:
— Тебе не стоит меня бояться, девочка! С тех пор, как я впервые увидел тебя, ты в моем сердце. Пытался забыть тебя, но не мог. Ночами видел волну твоих рыжих волос, твои глаза, что зеленей самых прекрасных изумрудов. В своих сновидениях я называл тебя своею, и твое тело отдавалось мне с пылкой страстью.
Красноречивые признания нисколько не успокоили Коллет. И эти нежности, и жадный взгляд, в котором таилась похоть, смешанная с безумием, и пятно крови на рукаве — все в этом молодом красивом мужчине вызывало в ней отвращение, которое она даже не пыталась скрыть. Ил почувствовал это и у него снова вырвался хриплый смешок:
— Тебе будет хорошо со мной, милая! Теперь уже никто и ничто не помещает нам получить удовольствие, — его горячие руки снова стиснули ее тело.
Слезы и гнев душили Коллет, она отбивалась, кусаясь и царапаясь, но это лишь разжигало насильника. Он был слишком силен и ловок, поэтому, хотя и не без труда, сломил сопротивление юной женщины. Ил не солгал, в любви он тоже оказался достаточно искусен. Поэтому, вопреки своей воле, Коллет в конце-концов тоже ощутила трепет желания и мгновение конечного экстаза. И это оказалось для нее самым мучительным испытанием. Она чувствовала себя грязной, униженной и бесчестной, ибо, испытав удовольствие с чужим мужчиной, тем самым предала своего мужа.
А молодой воин был был в восторге. Приподнявшись на локте, он уже по-хозяйски смотрел на свою жертву, ощущая свою мужскую привлекательность. Он перебирал спутавшиеся рыжие кудри, снова покрывал поцелуями уже безвольное тело и снова жаждал близости.
В этот день он не отпускал ее до самого вечера, опять и опять предаваясь любви неподалеку от мертвых тел. Но жужжание мух и клекот ворон, над покойниками в конце концов заставили его собрать вещи и приготовиться к путешествию.
Только теперь Ил задумался о том, что Коллет разыскивают, и за ними, безусловно, уже выслана погоня. Но его охватил какой-то дикий кураж и непонятная уверенность, что ему помогают незримые силы. Янычар всегда считал себя избранным, мечтал выйти из подчинения Солнцеликому
Он оставил себе переметные сумы с едой и бурдюки с водою. В поясах убитых им стражников были кое-какие деньги. При Селиме же оказалось полтора десятка полновесных золотых монет, целое состояние, на которое можно прожить целый год, а то и более.
Немало стоили и лошади, но Ил решил взять лишь одну запасную. В лесу было непросто передвигаться с таким количеством верховых животных, а на большой дороге он тем более привлек бы внимание, ибо совсем не походил на солидного купца, ведущего полдесятка породистых лошадей на продажу. Он тщательно осмотрел и отобрал оружие, каждая добрая булатная сабля была на вес золота. Из пистолей же, которые ценились гораздо меньше, он выбрал только самые лучшие. Так же поступил и с одеждой. Обмотал свою талию тончайшим шелковым шарфом Селима, снял подходящие по размеру сапоги с одного из убитых, спрятал их в седельной сумке.
Ил хотел снова обрядить Коллет в мужскую одежду, но ей все было велико. Впрочем ее платье, даже изорванное и помятое, благодаря великолепию ткани и кроя, все же сохраняло впечатление богатства и изысканности, поэтому он велел ей поплотней укутаться в кисейное покрывало, загодя приготовленное для этого еще Селимом.
Чувствовать себя пленницей, безвольной игрушкой в ненавистиных руках было, к сожалению, для Коллет не внове. Но после того, как она познала настоящую любовь, ощутила себя личностью, достойной не только жажды обладания, но уважения и подлинного преклонения, женщина не могла более терпеть нынешнее унизительное положение. Ил не понимал или не хотел понять этого. Ее подавленность казалась ему покорностью. Он самоуверенно полагал, что мужская сила и владение техникой соития, сделало его неотразимым и единственно желанным партнером для рыжеволосой красавицы. Поэтому, несмотря на обычную недоверчивость и осторожность, с нею он понемногу утратил свою бдительность, хотя по-прежнему спал достаточно чутко. Так что Коллет пришлось оставить несколько пугавшую ее мысль о возможности зарезать насильника во время сна.
Через два дня они выбрались к широкому тракту, но еще какое-то время ехали по нему лишь ночью, днем же пробирались лесом или же пережидали. Наконец, на перекрестке дорог обнаружился гостиный дом. Хозяин не без опаски окинул спутников цепким опытным взором, он угадал в молодом мужчине хищника, от которого лучше бы держаться подальше. Но деньги сыграли свою роль. Путники получили ночлег и пищу.
Тяжелые перепетии, выпавшие на долю Коллет, обострили и ее интуицию. Как ни хотелось ей броситься в ноги толстяку с добродушным лицом и просить его о помощи и защите, она понимала, что ничего этого от него не получит. Хотя на первом этаже крутилось несколько дюжих слуг, хозяин, судя по всему, робел перед Илом. К тому, же жадно заблестевшие при виде монеты глаза явно свидетельствовали о преклонении перед золотом, которым располагал опасный молодчик. Поэтому Коллет безропотно поднялась в снятую комнату. Это успокоило беглого янычара, и вечером он позволил ей вместе с ним спуститься в обеденный зал.
В сомнительной чистоты задымленом помещении стоял гвалт. Группка оборванцев в остатках солдатского обмундирования (вероятно, дезертиров) не желала или не могла расплатиться за выпитое и съеденое. Дюжие работнички выдворяли их наружу, заодно снимая то немногое, что еще могло пригодиться, например, сапоги или почти целый кафтан.
Угловой столик у окна занял надменный седой старец с вихрастым подростком, то ли его учеником, то ли прислужником. В глубине зала расположились несколько купцов со своей