Непокорный талисман
Шрифт:
Ранним утром Коллет в бессознательном состоянии нашли на полу возле серебряного зеркала. Она бредила, кричала, что Гошу необходимо помочь, окликала его самого, плакала, умолялала обернуться, потому что к нему подкрадывались убийцы.
Рыжеволосая пролежала в горячке почти сутки. Но, как только она пришла в себя, уже все вместе странники двинулись в путь. До крепостной стены, окружающей центр столицы, оставалось не более полутора дней пути.
ГЛАВА 33. НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ДОРОГ
На столе царил ужасный беспорядок. Криста хотела отодвинуть в сторону громоздившиеся свитки, чтобы поставить миску с похлебкой,
— Царевичу нужно поесть, посмотрите, он ведь уже на тень похож.
Гош поднял больные глаза. Они желтовато светились на отливающей желтизной пергамента коже. У женщины прехватило дыхание, ей так хотелось обнять и утешить этого надломленного мужчину. Но горе возвело вокруг него еще более крепкую стену, чем прежний туман страсти, в котором он жил, когда рядом мелькала Рыжая.
Сташек вознамерился отчитать наглую бабенку, но посмотрел на наследника внимательней и, вздохнув, сам расчистил небольшое пространство, подвинул еду поближе к господину. Тот запротестовал:
— Не хочу я есть! Давай, побыстрее закончим с этими чертовыми счетами. Проклятые бумажки меня доконают!
Интендант, как и остальное окружение Лже Алексиса, уже привык и к его просторечные выражениям, и к внезапным вспышкам гнева. Все знали, как о вспыльчивости, так и об отходчивости царевича. Поэтому Сташек деликатно, но настойчиво ответил:
— Бумаги подождут с четверть часа. Вам необходимо подкрепиться. Впереди еще два перехода. Ваше прибытие в столицу должно быть впечатляющим, а у вас сейчас совершенно измученный вид.
Гош нехотя начал ковыряться в тарелке. И еда, и ежедневные обязанности руководителя, и даже необходимость вставать, одеваться, отвечать на приветствия — все превратилось в пытку, в тяжкую непосильную ношу. Его уже не интересовало приближение к еще недавно вдохновлявшей цели. Исчезли мечты о Хрустальном Троне, словно бы утратившем прославленные блеск, сияние, могущество.
Юношу раздражало внимание окружающих, тяготила навязчивая опека Кристы. Вдовица увязалась за ним, предложив себя в качестве служанки. Обычно твердый и резкий командир отряда Платон не устоял перед натиском напористой крестьянки… По правде говоря, бравый служака даже был доволен ее рвением и заботой о наследнике, явно сдавшем после исчезновения своей молоденькой жены.
А Кристе приходилось несладко. Гош иногда превращался в такого капризного и раздраженного ребенка, что сладу с ним не было никакого. Но она не подавала виду, держалась и все искала выход из создавшейся ситуции. И еще опасалась наемных убийц. Будучи прожженной интриганкой по натуре, влюбленная женщина прекрасно отдавала себе отчет, что рано или поздно слуги Солнцеликого проведают о том, что своего обещания уничтожить Гоша она не выполнила. Новые посланцы степей постараются "исправить" это упущение, а заодно и наказать ее, предательницу. Солнцеликий никогда и никому не прощал измены.
Самое скверное заключалось в том, что у вдовы не было сообщников, она ни на кого не могла положиться. Понятно, о полном доверии речь и не шла. Криста не забывала "урока", полученного от обожаемого ею мужчины, когда в свое время доверила ему секрет о предстоящем аресте Элис. И все же она осторожно присматривалась к окружению, в надежде
Забрав, наконец, миску, в которой осталась большая часть наваристой мясной похлебки, Криста, неодобрительно покачала головой и вышла из комнаты. Отряд Гоша расквартировался в большом, но неудобном гостевом доме на перекрестке двух важнейших дорог Светлоземья. На всех места в доме не хватило. Походные солдатские палатки разбили прямо на обширном подворье.
Несмотря на общее запустение, царящее ныне в государстве, здесь, всего в полутора десятках лиг от столицы, было заметно оживленее, чем в местах, удаленных от центра. А с прибытием немалого воинского подразделения жизнь и вовсе закипела.
Предвечерняя прохлада опустилась на землю, Криста, уставшая от дневной суеты, вышла за калитку. Провожая взглядом крестьянскую телегу, вдовушка внезапно ощутила глухую тоску по прежней вольготной жизни в отцовском доме. Но тут же одернула себя, вряд ли она сегодняшняя смогла бы радоваться немудренным сельским развлечениям и удовольствиям. Да и жизнь вдали от Гоша ей теперь казалась нестерпимой. Хотя рядом с ним, отчужденным и отстраненным, Криста тоже страдала, но все же у нее оставалась надежда, что рано или поздно она сумеет завоевать его любовь.
Размышляя обо всем, вдова тем не менее зорко поглядывала по сторонам. На подворье въехало несколько всадников, за ними — груженые телеги, навьюченные мулы и лошади. Похоже, небольшой купеческий караван. Торговцы долго пререкались с хозяином, который, размахивая руками, пытался объяснить, что гостевой дом забит до отказа. Но в конце концов он сдался. Солдат немного потеснили, втиснули еще несколько шатров. Начали распрягать лошадей.
В суете и мельтешне, острый глаз крестьянки уловил какое-то постороннее, выпадавшее из общей картины, движение. Из-под соломы, устилавшей днище одной из подвод с громоздившимися тюками, выскользнула высокая стройная фигура. Сначала человек затерялся среди приезжих и работников, разгружавших телеги и распрягавших животных, подхватил один из тюков и, чуть прихрамывая, двинулся к одному из складских помещений, но оттуда он так больше и не появился.
Когда совсем стемнело, Криста отправилась в этот сарай, прихватив с собой приблудившегося и прикормленного ею пса, которого, на всякий случай, держала при себе. Вот это искусство подкармливать и привязывать к себе путами благодарности или необходимости женщина освоила не слишком давно, но надежно.
На самом деле, она никогда не испытывала жалости или сострадания. И людей, творивших благодеяния, поначалу глубоко презирала, считая попросту недоумками. Но постепенно хитрая и неглупая крестьянская девчонка убедилась, что они невольно вызывают уважение окружающих. Конечно, случается, их добрые дела вовсе не оплачивают благодарностью. И все же, в большинстве случаев, им симпатизируют, сочувствуют, идут навстречу. А уж если совершать хорошие поступки не "за так", а с дальним прицелом, с учетом слабостей и пристрастий людей и животных, то из этого можно извлечь немалую выгоду.