Непокорный талисман
Шрифт:
Теплое питье, в которое волшебник добавил несколько капель тяжелой, пахнущей весенней листвой жидкости, взбодрили Алексиса. Двое худеньких вертких слуг помогли ему искупаться в большой лохани, где плескалась и пенилась голубоватая пузырящаяся вода.
Оделся царевич уже сам. И впервые за долгое время ощутил спокойствие и уверенность в том, что ему суждено вернуться в отчий край.
Черноглазый малыш старался держаться поближе к нему. В отличие от остальных, ребенок казался неуверенным. От него веяло тоскливым испугом. Влас вполголоса заметил Зоару, что им не стоит брать мальчика с собою в полное
Кудесник присел рядом с ним на корточки, погладил спутаные кудряшки и, успокаивающе промолвил несколько мелодичных фраз, а затем повернулся к Власу:
– Мой друг, для всех нас сейчас случайных встреч не бывает. Ты ведь тоже ощущаешь, как истончается, рвется материя Всемирья. Она сопротивляется Тьме и дает нам последние шансы на победу. Этот ребенок - тоже ее проявление, ее знак, ее помощь и подсказка. Маленький Шафир поедет с нами. И наша задачи - уберечь его от гибели.
Наследник взялся за ручку двери, но Зоар остановил его, пояснив, что царевичу желательно покинуть таверну в ином облике. Он сделал несколько пасов. И, к изумлению своему, Алекис увидел, что малыш стал подобием одного из гибких помощников волшебника. Влас понял его состояние и, улыбнувшись, потрепал юношу по плечу:
– Если бы ты, мой господин Али, смог увидеть себя со стороны, то обнаружил бы схожесть со вторым слугою.
– А где же они?
Зоар подмигнул и заговорщически похлопал по дорожной суме. Оттуда выглянула треугольная змеиная головка, кивнула оторопевшему царевичу.
– Поторопимся, лошади уже оседланы, - отрывисто бросил волшебник и первым вышел из комнаты.
Шаткая лестница поскрипывала под ногами. Тучный хозяин в засаленной чалме старался одновременно уследить за входом в харчевню и за вертелом с бараньей тушей, который поварачивали мускулистый здоровяк и тощий долговязый подросток. Разносившая дымящие миски служаночка в рванной юбке обернулась к лестнице. Маленькие цепкие глазки трактирщика тоже метнулись в сторону постояльцев.
– Съезжаем, - коротко сазал Зоар, высыпая на прилавок звякнувшие монеты.
Алексис уловил легкое, почти незаметное движение пухлых пальцев. Тощий куховар мгновенно оторвался от своего занятия и беззвучно растворился в дверном проеме. Своим новым обостренным чутьем наследник понял, что содержатель таверны послал весть страже об отъезжающих постояльцах. Позднее Зоар подтвердил его наблюдение, объяснив, что в Полуденном Султанате фискальство и слежка стоят на очень высоком уровне. Здесь подозревают всех и во всем. Особенно это касается иноземцев.
Впрочем, четверо путников, пристроившиеся к большому купеческому каравану, покидавшему Город Городов, тоже выглядели солидными пожилыми купцами, ничуть не напоминавшими прежних постояльцев трактира. Правда, начальник стражи, собственноручно проверявший отъезжающих, внезапно сбился со счета, сверяя наличие реальных торговцев и записанных в подорожнюю. Он несколько мгновений растерянно моргал, затем решил, что солнце в этот день жарит уж чересчур, и не стал особо придираться к солидным коммерсантам.
– Ты думешь, нас заподозрили?
– Влас явно был поражен как дотошностью
– Тут подозревают всех приезжих, - хмуро ответил волшебник, - ведется тотаальная слежка, совсем, как у Солнцеликого. Так что лучше перестраховаться. Другое дело, что уже через пару часов обнаружат наше непонятное исчезновение, в обход имеющихся ворот. Тогда непременно вышлют погоню. Но догнать нас никто уже не сумеет.
– Коли так, не лучше ли было бы уйти Особыми Тропами? Ведь ты, мнится мне, умеешь на них выходить?
На вопрошающий взгляд Власа факир отрицательно мотнул головой:
– Во-первых, это требует слишком много сил, а мощный выброс магии сразу же всполошил бы чародеев султана. Во-вторых же, такое действо в пределах городской черты оставляет слишком заметный след. Это нам сейчас совершенно ни к чему.
Через несколько лиг четверка отделилась от каравана. Маг постарался, чтобы купцы позабыли своих случайных попутчиков.
Небольшие пригорки теплых коричневых оттенков, поросшие чахлым кустарником, сменились гладью желтого песчаника, на котором с трудом удерживались корявые колючие растеньица. Однообразие ландшафта нагоняло скуку. Монотонность дороги усыпляла. Царевич чувствовал, что у него слипаются веки.
– Гляди-ка!
– Влас потянул волшебника за рукав.
На горизонте возникла фиолетовая полоса. Она быстро расползалась по раскаленному полдневной жарой небосводу. В теплый запах разогретой почвы ворвалась тошнотворная гнилость.
Всадники остановились. Зоар нацелил свой посох в сторону стремительно надвигающейся опасности. Он начал плести заклинание. Но полоса уже свилась воронкой смерча, протянувшего к ним свою жадную пасть. Воздух вокруг них начал сгущаться и темнеть, стал вязким, зыбким и, казалось, поглотил даже вздохи и шорохи.
Зловещую тишину прорезал звонкий детский голос. Маленький Шафир гневно грозил кулачком нависшей над ними громаде смерча. И тотчас же исчезло оцепенение, охватившее его взрослых спутников. Зоар бросил последнее слово заклинания. Сверкнула сиящая пелена, и монструозный вихрь, бессильно ударившись о защитный купол, сник, поблек и скукожился, а затем бесследно расстаял.
Влас предлагал побыть под защитой еще хотя бы несколько часов. Но волшебник уверил их, что в ближайшее время повторение пережитого ужаса им не грозит:
– Тот, кто вызвал этот зловещий смерч, сейчас обессилен полностью. Ибо ему пришлось послать мощнейшее колдовство на огромное расстояние. След выплеснувшихся чар ведет к Хорлану. Поэтому не стоит терять время и зря расходовать магию.
– В этом ребенке тоже есть Сила?
– ведун глазами указал на Шафира.
– Я почему-то ничего такого в нем не ощущаю.
– А в малыше и нет ничего такого, - покачал головой Зоар.
– Просто этому ребенку пришлось пережить слишком многое. Он потерял родителей, был захвачен работорговцами. И поэтому всей душой привязался к нашему юному другу, единственному человеку, кторый в это трудное время проявил к нему доброту и участие. Он возмутился безжалостным роком, грозившим гибелью Алексису. О себе мальчик в этот момент даже не думал. А у вот таких беззаветных любви и дружбы есть особая сила, которая иногда превосходит даже Силу магическую.