Непокорный талисман
Шрифт:
Не мешкая ни секунды, с непривычной для него прытью "святой отец" схватил сумку с самым необходимым ( со времен юности, когда его едва не сожгли, дорожная сума у него всегда была сложена и готова на случай необходимости внезапного бегства) и выскочил за двери. Он свернул в небольшой коридорчик, где вполне ожидаемо столкнулся с коренастым чернявым офицером. Крепко ухватив его за локоть, чернокнижник вперил мрачный взгляд в темные глаза своей жертвы и произнес отрывистую фразу.
Накир, лишь начавший пробуждаться от воздействия чар Симорина, оказался на диво легкой добычей. Лицо измученного душевными терзаниями человека
– Мы уходим нижними подвалами. Знаешь, где тайный ход?
Накир кивнул:
– Конечно, это здесь рядом.
– Тогда поспешим, - отрывисто бросил Петримус. В эту роковую минуту он мог использовать только освоенный, благодаря Симорину, гипноз, но никак не свои чары. У Рилана еще оставалось несколько волшебников способных отыскать некроманта по его колдовскому следу. Секрет хода, ведомый лишь императорской фамилии, случайно оказался в руках Симорина. Поэтому он был известен и воину, чьими услугами для самых мерзких делишек пользовался покойный.
Лже священник в последний раз оглянулся, мысленно проклял свою судьбу, уводившую его опять в какие-то чужие и чуждые места, и шагнул следом за Накиром в узкую дверцу, спрятанную за старинным гобеленом.
Через несколько недель в шумном балаганном Хорлане объявился неприметный цирюльник с крепышом-помощником. Он не только стриг и брил, но также умело рвал зубы, ставил пиявок и отворял страждущим кровь, а заодно оказывал и некоторые другие услуги. В общем, был ведуном, правда, весьма скромным. Поэтому вновь прибывший легко затерялся в суете большого города, где люди чересчур заняты собой и не склоны пристально приглядываться к соседу.
Помощник вскорости оставил его, очевидно, подался в иные края искать лучшей доли. И в крошечном ветхом доме, который снял пришлый, компанию ему теперь составляли лишь тощий одноглазый кот да растрепанный филин с перебитым крылом.
Иногда сквозь плотно закрытые ставни в хижине на отшибе до третьих петухов пробивался неяркий свет. Впрочем, всем известно, ведуны и цирюльники ведут странноватый образ жизни. Эгоцентричным жителям Хорлана было недосуг обращать внимание на такую мелкую сошку, как этот тощий тип с таким же тощим кошельком.
Петримус не без удовольствия обживался в этом суетливом городе, еще и потому, что шальные ветры заносили сюда немало разномастного народу. Разумеется, хватало и волшебников. Хорлан был до краев полон самого причудливого и запутанного переплетения чар. Поэтому и колдовать здесь можно было, не опасаясь оказаться в этом замеченным.
Впрочем, сухопарый человек со слегка оттопыренными ушами и ранней лысиной соблюдал осторожность. Своею Силой он пользовался довольно редко, лишь для того, чтобы время от времени проверять действия Накира. Угасавшее было наваждение, подкрепленное заново, вновь вело воина по следам Элис и Алекса. Сейчас в нем опять исчезли человеческие чувства, и он превратился в орудие убийства, в гончего пса, идущего по следу выбранной хозяином дичи.
Вечер вкрадчиво поплутал по хаотичной сети улиц и переулков беспокойного города. Мишурный блеск осыпался. Торговцы заперли свои пестрые лавки. По рыночным рядам сновали крысы. Вместе с ними в горах отбросов копошились нищие и убогие, безжалостно выброшенные кичливым Хорланом на свалку жизни. В воздухе
Сгорбленная фигура с обвисшей грудью в крикливом платье, озираясь, наклонилась, подняла с земли какой-то огрызок и жадно начала чавкать. Судя по одежде, это была вышедшая в тираж "жрица любви". Но теперь ей не находилось места там, где яркие фонари зазывали клиентов в дома развлечений к привлекательным шлюхам. Слишком быстро состарившуюся больную бездомную женщину мучил безумный голод.
Дни поздней осени коротки. Серая дымка сменилась тьмой. Резко похолодало. Сухонькое тело старой проститутки в тонком, порядком изодранном платье сотрясала крупная дрожь, остатки зубов стучали от холода.
Внезапно цепкие пальцы сжали ей локоть.
– Сколько ты стоишь, красавица?
– спросил гнусавый тенорок.
Старуха приосанилась, кокетливо захихикала, попыталась распрямиться:
– С такого красавчика, как Вы, господин хороший, много не попрошу. Обслужу по первому классу за две медные денежки.
Плащ с капюшоном из грубой мешковины лег ей на плечи, чуть-чуть ослабив укусы пронизывающего ветра. Престарелая путана вспомнила лучшие времена и радостно последовала за своим избавителем, хотя, возможно, в молодости ее бы насторожила его манера надвигать капюшон, скрывая лицо, и двигаться лишь по безлюдным улочкам, избегая фонарей.
Дверь в кособокий домишко захлопнулась за ними, причмокнув, будто ненасытная пасть. Ветхий и невзрачный снаружи, внутри домик был выложен пористым ракушечником, завешен по стенам толстыми ватными одеялами, глушившими всякие звуки . Поэтому предсмертных криков старой проститутки не услышал никто.
Обмакнув палец в дымящуюся кровь, Петримус нарисовал пентограмму на небольшом квадрате из черных плит, выложенном в углу мрачной комнаты с низким потолком. Алым пламенем вспыхнули черные свечи во всех пяти углах. Хрустальный шар в центре пяти лучей налился светом. В нем явственно проступило лицо Накира.
– Ответстуй, нашел ли ты дичь?
– вопросил чернокнижник.
Карие глаза воина излучали неуверенность:
– Я получил известие, что щенок мертв, а девчонка исчезла в неизвестном направлении. Но амулет, данный тобою, свидетельствует о том, что в мальчишке еще теплится жизнь, и он находится где-то здесь, неподалеку от меня. Хотя, судя по всему, Алексис в смертельной опасности. Так что эта проблема, должно быть, разрешится и без моего вмешательства.
Некромант сдвинул брови:
– Ты должен лично удостовериться в его смерти. Иди, согласно, указаниям амулета. Необходимо разыскать наследника, жив ли он или мертв. Если жив, именно ты уничтожишь его. Мне требуется сердце Алексиса. И лучше всего вырвать его из груди еще живого мальчишки.
Алое пламя мигнуло и погасло, оставив смрадный запах тлена. Петримус поднялся с колен. Он испытывал удовлетворение. Накир оказался надежным слугою. Хрипло мяукнул кот. Вторя ему, ухнул филин. Колдун посмотрел на них и коротко кивнул головой. В мановение ока животные бросились к плоскому камню с углублением, где лежало скрюченное тело старухи. Несмотря на небольшие размеры, эти твари были невероятно прожорливы. Через час последняя косточка хрустнула в не по-кошачьему длинных и острых зубах, и от трупа не осталось и следа.