Непонятные

Каипбергенов Тулепберген

— Генжемурат-бий, я опасался за ваше здоровье… — Зарлык понял свой промах. — Если вы сможете осилить дорогу…

— Доберусь как-нибудь, наш великий хан! Постараюсь!

— Следует нам подумать относительно казахов. Может быть, сотник Мухамедкарим, отважный наш военачальник, согласится?..

— Ханский приказ — отцовский приказ! Мухамедкарим отлично справится. Он обратит ханский приказ в стрелу, попадающую точно в цель! — поддержал хана Алакоз.

— Справедливейшие старейшины страны! — продолжал хан. — Пусть вместе с Мухамедкаримом поедет наш друг Жангазы-туре. Он близко знает Султана… — Зарлык сделал длинную паузу. — Вопрос же о том, кто поедет к русскому царю, надо

решать особенно вдумчиво. Расстояние огромное, можно сказать — без конца и края, тут нужны крепкие, выносливые джигиты. Переговоры следует вести не в Оренбурге, а в столице, во дворце русского царя, там, где побывал когда-то Маман-бий. Конечно, для этакой миссии трудно назвать кого-либо лучше, чем Генжемурата. Да он еще очень слаб после ранения!..

Генжемурат попробовал шевельнуть плечом и тут же поморщился от боли; он горестно, с досадой помотал головой.

Биям казалось, что хан и Алакоз действуют по заранее продуманному плану и договоренности: так дружно принимали они решения, поддерживали друг друга, с полуслова понимали! Одних единодушие, согласие это радовало, у других вызывало зависть, будило опасение, настораживало — не будут ли они сами обойдены, отодвинуты в тень… Догадаться об этих чувствах и мыслях было нетрудно, они были написаны на лицах… Однако Зарлык и Алакоз сочли за благо не обнаруживать этого, не вступать в конфликт с затаившимися недоброжелателями — сейчас было важно двинуть вперед начатое… Помыслы, устремления Ерназара и Зарлыка совпадали, оба они были захвачены благородной целью, и потому-то они понимали друг друга без лишних слов и объяснений… Если между ними и пробегала порой черная кошка ревности, неудовольствия, болезненного самолюбия — они гнали от себя прочь!..

Ерназар считал, что хан допустил ошибку, порешив отправить Ерназара-младшего с посольством в Хиву; по его мнению, Ерназар-младший был бы незаменим для миссии в России; умный, красноречивый, осторожный, хитрый, да и молодой, полный сил. С другой стороны, и Зарлыка понять можно: Хива очень опасный, самый опасный сосед!.. Ерназар мечтал отправиться в русскую столицу сам. Сам! И попроси он об этом, его, возможно, и поддержали бы! Но с какой целью поддержали бы — вот в чем вопрос… Не для того ли, чтобы без него начать тут же междоусобицы, раздоры, борьбу…

— Что слышно о войне между русскими и турками? — полюбопытствовал Маулен-желтый.

— Ничего пока! Ясно одно: русские победят! — ответил Алакоз. — К тому времени, когда наше прошение, скрепленное подписью хана, дойдет до русского царя, они победят! Государь примет нас, возьмет под свое покровительство! Пришлет войско нам в поддержку!

— Наш великий хан! — встрепенулся Генжемурат. — А может быть, учитывая силу и могущество русского царя, вам самому к нему отправиться?

…Ерназару слова Генжемурата пришлись по душе, он собрался было сказать об этом, но передумал: Зарлык сам все взвесит, в том числе и настроение биев, сам поступит правильно.

Зарлык задумался; одна мысль, одно решение сменяли, прогоняли другие. Все, кроме одной: «Оставь я трон на время, никогда больше мне на него не подняться!..»

— Справедливейшие отцы народа! Вы были свидетелями — я долго размышлял. Вспоминал прошлое, о нем нельзя забывать… Никогда в прошлом хан не брал на себя миссию посла. Никогда! Посол говорит от имени хана — его устами, его словами!.. К тому же наш предок Маман-бий, кстати, он ведь не был ханом, уехал из страны, покинул ее надолго, и на каракалпаков напал, разграбил их Абулхаир-хан. Страна не должна ни на день оставаться без своего главы. В нашей «Клятве» говорится еще, что силой, охраняющей страну, является войско каракалпакских

соколов. Хивинцы потеряли из-за нас почти половину своей территории, они не смирятся с этим, не будут сидеть сложа руки. Нельзя поэтому посылать в Россию и Ерназара — нашего главного военачальника.

— Надо послать человека, знающего русский язык, — предложил Мадреим. — Иначе царь не поймет его…

— Нашел о чем тужить! В великом государстве все продумано — и большое, и малое! — хмыкнул Генжему-рат. — С какого бы уголка земли ни пожаловали к царю послы, он всех их принимает, со всеми калякает. У него для этого толмачей целая сотня!

— Если так, могу я поехать! — вызвался Мадреим. Игнорируя бийские перешептывания и перемигивания, он вперил взгляд в Зарлык-хана.

— Ваша просьба, Мадреим, удовлетворяется! — обрадовался Зарлык-хан.

Ерназар почувствовал: Мадреим сделал предложение от чистого сердца. Этот не подведет.

Маулен-желтый не усидел на месте: такой же простой смертный, как он сам, едет посланцем к наивеличайшему владыке в мире, едет с благословения хана, а он, Маулен, опять в стороне, опять ни с чем!

— Великий Зарлык-хан, Ерназар-ага, разрешите мне поехать вместе с Мадреимом! — Зарлык-хан слегка улыбнулся, Ерназан насупился. — Великий главный полководец Ерназар, с возрастом человек мудреет, становится умнее, опыта набирается! Чем дольше он живет, тем яснее понимает, в чем они, настоящие ценности жизни, тем дороже ему его родина! Вы это лучше меня знаете!.. Ради счастья и славы своего народа я готов отправиться хоть на край земли, хоть за тридевять земель! Если же я изменю или причиню вред своей родине и народу, — Маулен всхлипнул, — то это… это для меня будет все равно что… матери изменить!.. Предать…

— По-моему, Маке не просто высокие слова произносит, а дает нам клятву! — Ерназара-младшего растрогал порыв Маулена.

— Признайся, ты лгал нам когда-нибудь? Изворачивался, хитрил, был с нами неискренен? — строго обратился к Маулену Алакоз.

— Было такое, было! Я тогда как считал? Если правду не приправить слегка ложью, то цена правды падает! — сознался Маулен.

— Молодец, что сейчас выложил правду! Не приправил ее щепоткой лжи! Хвалю!.. — Теперь и Ерназар улыбнулся. — Я видел, ты смело сражался с врагом!.. Если в Оренбурге или еще где вам повстречаются Тенел и Каллибек, возьмите их с собой в Петербург. Они пригодятся вам, они прошли русскую науку, да и русский язык небось для них теперь как родной…

— Обязательно, Ерназар-ага!

— Справедливейшие старейшины страны! Должности и чины, еще не занятые в нашем ханстве, мы распределим после того, как из разных стран вернутся наши послы, — объявил Зарлык-хан. — Теперь же наша задача — составить для них грамоты, письма и прошения.

— Верно! Правильно! — закивали Ерназар и остальные бии.

В это время хану доложили, что прибыл Аннамурат и просит тотчас же его принять. Биям показалось странным, что Аннамурат, не дождавшись специального приглашения, неожиданно явился сам. Все почитали его за верного друга ханства, уж не плохие ли вести заставили его поспешить?.. Нет, оказалось — добрые…

— Великий каракалпакский хан! Мы наслышаны о славных делах и свершениях, которыми вы намерены начать свое правление! Стоустая молва о них разносится по степным просторам! — Аннамурат кашлянул, повысил голос. — Мои соплеменники послали меня к вам с просьбой. Отберите у Хивы Куня-Ургенч и присоедините к своему ханству! Мы же будем вам покорными слугами и верными друзьями, будем делить с вами и сладость, и горечь жизни! Вместе с вами мы оказались бы под крылом России, осуществилась бы вековая мечта туркмен.