Непонятные
Шрифт:
Много соколов полегло в бою с хивинцами, много жизней положили и стар и млад для победы!.. Ерназар глубоко в сердце запрятал свое горе — он боялся своими слезами и скорбью умалить, оскорбить горе других отцов и матерей… Ерназар горестно молчал, постаревший, несчастный.
Снаружи раздался сварливый женский голос. Зарлык и Ерназар с чувством облегчения взглянули на дверь. Бедно одетые старик и старуха умоляли стражу пропустить их к хану.
— Уважаемые, что вас привело сюда? — спросил Алакоз.
— Нам
— Ерназар Алакоз — это я!
— Чтоб тебе провалиться сквозь землю! — выкрикнула старуха.
Старик потянул ее назад за подол ветхого изношенного платья, сам просеменил к Ерназару и тихонько зашептал:
— Имею жалобу, сынок!
Ерназар ввел обоих в шатер.
— Наша беда, наша жалоба ох тяжела, ах тяжела, сынок! — запричитал старик. — Наши сын и невестка умерли, оставили нам внучку.
— Что ты тянешь, ты суть, суть излагай! — напустилась на него старуха.
— Потерпи, жена, потерпи! Нашей внучке исполнилось недавно шестнадцать лет. Мы позаботились, подобрали ей жениха, он тоже сирота, не сегодня завтра должна была состояться свадьба, так… небольшой свадебный той — скромный, конечно, люди мы бедные, но все-таки… внучка-то у нас одна, любимая… — Старик горько заплакал. — На нашу беду и позор, к нам в дом ворвались два ваших сокола и… и… нашу внучку… — Старик громко зарыдал.
— Хан, каково будет ваше решение? — строго спросил Алакоз.
Зарлыка резануло это сухое, даже непочтительное «хан»! Но он решил обуздать свое самолюбие: перед ним было настоящее человеческое горе.
— Прикажи немедленно, чтобы соорудили виселицу! Повесить этих мерзавцев!
Алакоз узнал у стариков, где находится их дом, и направил туда пятерых всадников.
— Дорогой, только, ради всего святого, не объявляйте людям, за что их!.. — слезно умолял Алакоза старик. — Пусть никто ничего… У внучки нашей жених…
К виселице пригнали двух соколов; они, не подозревая, какая кара ждет их, еще улыбались, шушукались, полные воспоминаний… Один из них даже пожаловался Алакозу:
— Ерназар-ага, эти пятеро завистников оторвали нас от сладкого плода!
Другой захихикал похотливо и добавил:
— Мы нашли свеженькую красавицу. Сопротивлялась она, как те хивинцы, да разве устоит перед нами женщина!
Ерназар гневно ткнул пальцем в сторону виселицы:
— Вот вам за победу над женщиной!
— Почему? — Только сейчас расчухали они, что их ждет. — Сколько трудностей и тягот мы терпим-выносим, себя не щадим! И за какую-то девчонку смерть принимать! — вопили они в два голоса.
К Ерназару откуда-то как стрела подлетела Гулзиба.
— Ерназар, освободи джигитов! — потребовала она властно.
— Не вмешивайся! — отрезал он.
— Спаси нас, спаси нас, тетенька! — совсем распустили нюни парни.
Гулзиба вцепилась в одежду
— Ерназар, остановись! — взывала к нему Гулзиба. — Не делай этого!
— В каждой стране — один хан, поэтому приговор хана нельзя отменять! — скрипнул зубами Алакоз.
— Ерназар, если победители не будут вольны в своих поступках после сражений, не бывать победам! Освободи их! — кричала Гулзиба.
Ерназар грозно произнес:
Так будет наказан каждый, кто посягнет на честь девушки!
Зарлык отступил назад, скрылся в шатре. Рыдая, бросилась Гулзиба в ноги Алакозу:
— Ты совершаешь ошибку, Ерназа-а-ар! Ерназар не удостоил ее взглядом. Он весь подался
вперед, навстречу сотнику Бекжану. Тот сломя голову несся спасать своих соколов. Бекжан изрыгал угрозы и ругательства. Ерназар приказал стражникам хана схватить сотника и подозвал к себе Адил-бия.
— Раздеть сотника Бекжана догола! Пусть его жрут комары! Ты будешь охранять его!
Весть о казни воинов-насильников понеслась по городу, как огонь, попавший на хлопок.
Со всех сторон к ханскому шатру потянулись горожане. У каждого была обида и жалоба на каракалпакских соколов…
Саипназар пробрался в город ночью тайком, словно гиена. Он услышал разговоры о том, как круто обошелся Алакоз с соколами и сотником Бекжаном. Первым делом Саипназар решил разыскать сотника. Он прокрался к Бекжану, распухшему от комариных укусов, и тихонько спросил, где Зарлык и Ерназар.
— Чтоб их обоих земля поглотила! — взвизгнул Бекжан.,
То, что Саипназар искал на небе, валялось прямо под ногами… Чтобы запугать Бекжана и переманить его на свою сторону, он рассказал об измене младшего Ерназара и о готовящемся сегодняшней ночью ударе по городу.
г Брось, враки все это! Ты лучше расскажи, какие новости везешь из Бухары?
— Клянусь тебе чем хочешь! Вот хлебом тебе клянусь! — Саипназар поспешно достал лепешку и приложил ее ко лбу.
— А клятва? Как же та клятва? А яблоко, которое Ерназар разделил между всеми биями?
— Он принудил нас, заставил дать клятву, вырвал ее угрозами!
— Ах ты падаль, ах ты изменник! — разъярился Бекжан. — Эй, Адил! Проснись, Адил, измена!
Саипназар ударил Бекжана ножом прямо в сердце, трепещущее гневом сердце. Бекжан скончался мгновенно. На шум вышел заспанный Адил. Саипназар налетел на него сзади, заломил ему руки, поднес нож к глазам. Быстро, захлебываясь, повторил он Адилу свой рассказ. Видя безвыходность положения, Адил-бий начал лихорадочно соображать: «Многие соколы злы на Алакоза… Не сегодня завтра начнутся разногласия между Зарлыком и Ерназаром… Лучше быть подальше от огня, который вот-вот вспыхнет…»